Покинув же кабинет директора, мы с майором, направились к лифту, храня молчание. Нам обоим требовалось подумать. Да и произошедшее намекало на грядущие неприятности. И бросаемые на меня Разумовским взгляды подтверждали данный факт.

— Вы тоже не можете понять зачем нас туда вызвали? — спросил офицер, когда мы оказались в каре, а сам майор включил блочок «глушилки».

— Да. Никаких точных приказов… Всё размыто… Да и эти ордена… Словно бы подачка напоследок.

— Хорошо сказано, Варнер, напоследок… — вздохнул Разумовский, — Боюсь, нам с вами надо готовиться к экстренному отходу.

— Полагаете?

— Не сейчас. Мы ещё полезны и нужны. Да и вложенные средства надо отбить, так сказать. Но, как только мы выполним наиболее важные задачи, с нами попрощаются. Сегодня… нас оценили, сделали выводы и теперь примут окончательное решение о том, что мы стали опасны для национальной безопасности.

— И…

— Посмотрим, капитан, — вздохнул Разумовский, — Я подниму свои связи в верхах… Надеюсь, обойдется, но… Когда решения принимают столь серьёзные личности, то это… почти приговор.

В кабинете царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь звуком шагов Разумовского и Варнера. Оба мужчины пребывали в крайне задумчивом и мрачном состоянии. Ни проронив ни слова, они подошли к двери и покинули кабинет. Наблюдавший за ними Зон усмехнулся, закуривая очередную сигарету. Алое свечение его зрачков было столь ярким, что окрашивало темное покрытие столпа директора СВР, от чего тот периодически бросал на мистика задумчивые взгляды.

— Вы уверены в своем решении? — спросил Блэк, стоило двери за Разумовским и Варнером закрыться.

Покачав головой из стороны в сторону, словно бы разминая затекшие мышцы, мистик покосился на офицера.

— Волне. Они подходят, — усмехнулся Зон.

— Я был… иного мнения. Слишком они — инициативны и… непредсказуемы.

— В нашем случае, это уже достоинство, а не порок, генерал-лейтенант.

— Мы серьёзное учреждение, а не каперская вольница. Избыточная инициативность может… пагубно сказаться на работе в целом.

— Относительно. Ведь, судя не по процессу, а по результатам, — усмешка появилась на лице мистика, — К тому же, существует древняя как мир поговорка — «Победителей не судят». Вот когда они оступятся — тогда мы поговорим об их судьбе. Пока же — они являются курицами, несущими золотые яйца.

— В любом случае, наступит момент, когда Разумовский и Варнер будут опасны. Особенно, капитан. Насколько я могу судить, он мистик без вашего поводка?

— Вы правы. Он мистик без поводка, — кивнул Зон, — И без цепей. Ограничений. Приказов… Просто мистик. Просто капитан боевого, десантно-штурмового, модифицированного для диверсионных рейдов, корабля третьей категории.

— Учитывая его команду… Такую же совершенно не контролируемую… — покачал головой Блэк, — Они все — одиночки. У них нет семей. Нет родственников. Нет дома. Их никто не ждет. Нам некого использовать для давления на них.

— В этом-то и вся суть Большой Игры, — оскалился Зон, сформировав над левой ладонью миниатюрный шар из чего-то ало-бурого, источающего чувство голода, словно бы демонстрируя о чем идет речь, — Они идеально подходят. Им нечего терять и некуда возвращаться. У них нет ничего кроме службы и гордости. И нам нужно этим пользоваться.

— Как бы это не вышло нам боком.

— Именно такие люди нам и нужны, — ухмыльнулся Лорд, — Отпетые головорезы без тормозов, у которых за спиной нет никого и ничего, кроме их гордости. Они сходят в преисподнюю и вернутся обратно, выполняя приказ. И не забудут спросить сколько надо перебить демонов по пути, дабы расчистить путь.

— Вы… Порой вы ставите меня в тупик своей логикой, милорд, — произнёс генерал-лейтенант, покрутив пачку сигарет, лежащую на столе, а затем положив её на прежнее место.

Хмыкнув, Лорд Зон подошел к громадному панорамному окну, через которое были видны ночные огни столицы. В эти мгновения он перестал сдерживать свою силу, демонстрируя Блэку кем и чем является. При этом тень, отбрасываемая мужчиной стала непропорционально большой, обладающей громадными крыльями и рогами на голове.

Увидев это, офицер опустил руку на кобуру с бластером, но доставать оружие не стал. Это было, скорее, рефлексом, нежели желанием применить силу против посетителя кабинета. Сам же Зон, словно бы почувствовав движение Блэка, чуть повернул голову, демонстрируя понимающую усмешку.