Поначалу Галина не проявила особого интереса к Интернету. Но позже, когда поняла, какие безграничные возможности тот перед ней открывает, в корне поменяла свое отношение к всемирной паутине. В Интернете девушка освоилась довольно быстро, конечно не без помощи папы, который всячески поощрял новое увлечение дочери.

Вскоре у Галины появилась целая армия новых друзей. Правда, они были виртуальными, но девушку это ничуть не смущало, а скорее наоборот – радовало. Она делилась с ними своими проблемами, которые чаще всего были выдуманными. И вообще Галина теперь могла делать свою жизнь такой, какой хотела ее видеть. Теперь она ощущала себя полновластным хозяином собственной жизни, ее творцом и скульптором. Ну и что из того, что на самом деле в жизни Галины почти никаких событий не происходило, зато в ее воображении эта жизнь была полна опасных приключений, головокружительных романов и всего того, чего в течение многих лет так не хватало девушке. К этому процессу – моделированию, вернее, сочинительству собственной жизни – Галя подходила творчески, погружаясь в него полностью, без остатка. Порой она даже начинала верить, что все, о чем она пишет своим виртуальным друзьям, не выдумка, а самая что ни на есть наичистейшая правда.

Но самым, пожалуй, привлекательным моментом во всем этом деле была для Галины возможность создания собственной внешности. Ведь та, которой наделила ее природа, не устраивала ее совсем. Галя считала себя нескладной и некрасивой. Больше всего девушке не нравилась собственная фигура. Всего в ней было слишком: слишком высокая, слишком худая, слишком узкие, какие-то мальчишеские, бедра, а плечи, наоборот, слишком широкие. В лице тоже, по мнению его обладательницы, было мало привлекательного: серые, не слишком большие и не очень выразительные глаза (а ей хотелось иметь огромные и голубые); довольно тонкие бледные губы (а хотелось, чтобы были яркие и пухлые)… Вот разве что нос ее устраивал. Он был тонкий, ровный, но при этом вполне нормальной, средней такой длины. Длинные темно-русые волосы… Может быть, они бы и выглядели пышными и густыми, если бы Галина решилась изменить прическу. Но девушка вот уже много лет подряд скручивала их на макушке в тугой узел. Лишь в редких случаях она оставляла волосы распущенными, и тогда они, струящиеся крупными волнами по ее плечам и доходящие почти до середины спины, настолько преображали ее внешность, что Галину порой даже соседи не узнавали. Но сама она будто бы не видела, не замечала своего преображения и наутро снова закручивала на макушке надоевшую всем дурацкую «гулю».

Но уж в своих электронных письмах девушка давала волю фантазии! Голубоглазая блондинка с ярко-красными губами, всегда либо среднего роста, либо вообще коротышка – метр шестьдесят. Снегирева ужасно завидовала маленьким девушкам, свой высокий рост она ненавидела, пожалуй, даже больше всего остального.

Иной раз Галина выдавала себя за черноглазую брюнетку с родинкой на правой щеке. Тогда перед ее внутренним взором неизменно возникала красавица Лу Геранмае. Случалось, что она придумывала себе очки в массивной роговой оправе и стрижку «ежик». Тогда прообразом ее фантазии служила Люся Черепахина. Впрочем, иногда Снегирева решалась на то, чтобы описать свое собственное лицо, но при этом прическу она все-таки выдумывала другую. Так почему, спрашивается, не пойти в парикмахерскую и не постричься? Но на это нужно было решиться, а Галина являлась, по сути, очень робким человеком, хотя люди, которые знали ее не виртуально, а лично, ни за что не согласились бы с этим утверждением. Одноклассники и учителя считали Снегиреву решительной, напористой, уверенной в себе девушкой, не ведающей страха и сомнений.

Между прочим, это не такое уж и редкое явление, когда человек на самом деле является полной противоположностью тому, что думают о нем окружающие люди…

Перед Галей лежал исписанный лист бумаги. Глядя на неровные, будто спешащие куда-то буквы, которые она складывала в слова, затем в строфы, просто невозможно было поверить, что она сама все это написала. Час назад.

«Откуда это во мне? – с каким-то даже страхом спрашивала себя Галя. – Будто кто-то мне на ухо прошептал и рукой моей по бумаге водил… Вот и почерк не мой совсем! Я с таким наклоном никогда не пишу…»

Снова и снова перечитывала Галя свое первое в жизни стихотворение. Она не смогла бы определить, хорошее оно или плохое. Ведь это был ее первый опыт. Да и вообще свое собственное творчество редко удается оценить беспристрастно даже людям куда более искушенным в таких делах. Отстраниться от своего произведения настолько, чтобы стали видны не только все недочеты, погрешности, но и достоинства, дело довольно трудное.

Впрочем, Галина и не пыталась анализировать свое стихотворение. Главное, оно каким-то совершенно непостижимым образом необыкновенно точно отражало внутреннее состояние девушки. И это дорогого стоило! И все же как ни старалась Галина проникнуться мыслью, что именно она час назад написала первое в своей жизни стихотворение, в ее душе этот, казалось бы, простой факт никак не желал укладываться! Ведь раньше ничего подобного с ней не случалось. Никогда прежде не писала она ни рассказов, ни стихов, и вообще ничего, кроме школьных сочинений, не писала. Поразило девушку и то, что стихотворение как бы выплеснулось из нее все целиком, на одном дыхании. Ни над одной его строчкой она и минуты не думала. Будто кто-то невидимый просто прошептал ей уже давно готовый текст.

А ведь ей доводилось читать о том, как поэты мучаются, страдают, корпят над своими стихами, правят их по сто раз, придирчиво подбирают рифмы и все такое прочее… Подобных желаний у Галины не возникало. Зато появилось другое желание. И оно было невероятно сильным, жгучим и неистребимым. Ей захотелось во что бы то ни стало прочитать кому-нибудь стихотворение про странного человека. Все равно кому, лишь бы оно было услышано. И не затем вовсе, чтобы тот, кому она прочитает, начал разбирать его по косточкам, выискивая достоинства и недостатки. Нет, этого девушке совсем даже не хотелось. Ей просто нужны были чьи-то уши… Нет, все-таки не только уши, но и сердце. Сердце, в котором бы ее чувства нашли отклик. Сердце, которое воспринимало бы жизнь так же, как и она, Галина Снегирева. Ей срочно понадобилась родственная душа.

К тому времени домашний компьютер уже был подключен к Интернету, и Галина вполне комфортно чувствовала себя, путешествуя во всемирной паутине. Девушка, действуя медленно, но необыкновенно четко, как лунатик, идущий по перилам балкона, приблизилась к компьютеру, включила его, «кликнула» картинку, изображающую телефонный аппарат, щелкнула мышкой и приготовилась ждать соединения. В тот раз она вошла в Интернет с первой попытки.

Оказавшись в «Яндексе», Галина, ни на секунду не задумавшись, быстро набрала два слова: одинокий поэт. Состояние девушки было необычным, похожим на предчувствие, ощущение чего-то важного, что должно было с ней вот-вот произойти… Такого она еще никогда не испытывала. То было захватывающее и вместе с тем жутковатое чувство, но Галина не противилась ему.