Он чуть придвинулся к ней и продолжил в пол голоса:

– Ты это… нашла себе кого-нибудь, хоть, пока отлёживалась?

Светлана фыркнула, усмехнувшись:

– Особо не до этого было, вы же понимаете…

А сама, вдруг, поймала себя на мысли, что сразу же подумала об Антоне. Ей тут же вспомнились его руки, что массировали её спину. На какое-то мгновение она даже ненадолго ощутила то самое тепло и ту же нежность на своих плечах…

– Ну, где твои годы! – уже обычным голосом произнёс начмед. – Всё придёт. К такой красотуле, как ты, тем более!

Девушка улыбнулась на комплимент.

Офицер уже было вышел из кабинета, когда развернулся на пороге и как бы продолжил:

– А, Свет, чуть не забыл. Когда фельдшера придут, – он взглянул на свои наручные часы, – уже должны скоро, пусть кто-то тебя подменит ненадолго – загляни к комбригу, он просил, чтоб ты лично к нему зашла – доложилась, когда вернёшься в строй. Волнуется за нас, вишь как!

***

Ночное небо пронзил звук реактивных двигателей.

С земли были видны лишь едва-различимые мигающие огни на крыльях транспортных самолётов. При их виде в бинокль с наблюдательной позиции, офицер приказал запустить в воздух сигнальную ракету, что должна была осветить парашютистам место приземления.

Тем временем, в грузовом отсеке все бойцы, под жёлтым светом плафона, уже повставали с мест. Их лица выражали лишь лёгкое волнение, скрытое миной профессионального спокойствия.

Через несколько мгновений раздалась заветная команда:

– Пошёл!

Плафон сменил свой цвет, а десантники стали покидать борт, видя под собой лишь тёмные ночные облака и ярко-красное свечение на земле, обозначавшее место приземления, с которого следовало начинать развёрнутое наступление на условного противника.

Где-то за час до этого квадрат уже успела обработать артиллерия бригады. На том месте оставалась только группа из разведчиков и артиллерийских корректировщиков, что и выпускали «сигналки».

На небе же раскрывались «одуванчики» парашютов. Какие-то из них – самые первые выпрыгнувшие – успели достигнуть земли, отстегнуть ранцы и начать наступление, на ходу перестраиваясь в цепь.

Когда перед глазами уже показалась земля со всеми очертаниями редких растений и мелких камушков, Светлана несколько напряглась. Снова отправляться на больничную койку ей не хотелось…

Она считала секунды.

Пять…

Четыре…

Земля стала приближаться быстрее, а высота сравнялась примерно с уровнем первого этажа какой-нибудь «хрущёвки».

Три…

Два…

Она плотнее сомкнула ноги.

Один…

Вот подошвы её берцев коснулись земли. По инерции она ещё немного пробежала.

Всё в порядке. Светлана была на ногах. На этот раз, как и говорил майор днём ранее, «свалилась по-умному».

Она быстро огляделась, подтягивая стропы гаснущего купола парашюта. Солдаты приземлялись рядом, делая то же самое, отцепляли ранцы, брали в руки автоматы, предварительно разложив приклады, и двигались вперёд. Кто-то из них то и дело кричал, зовя товарища или просто громко делясь впечатлениями, приправленными отборным матом.

Светлана следовала за ними и невольно улыбалась, радуясь, что на этот раз всё в полном порядке, и она – не обуза, а полноценный участник всего действа! Эти мысли согревали её в прохладе осенней ночи, что обдавала ветром открытые лица бойцов.

К рассвету наступавшие роты закрепились на условленных позициях. Началась обычная полевая рутина. Солдаты приводили себя в порядок после длительного марша: кто мозоли прокалывал, кто проверял карманы на разгрузочном жилете, кто жадно глотал воду из фляжки, кто-то же просто спокойно курил, о чём-то переговариваясь с таким же курящим, усталым товарищем.

В подобные мгновения «затишья», когда никуда не надо было спешить и нестись на всех порах, каждый мог побыть в своих мыслях. Пусть и не так долго, как хотелось бы. Впрочем, в подобных условиях время шло, да и ощущалось совсем по-другому, чем в обычной жизни…

Светлана, тем временем, вместе с ещё двумя фельдшерами, принимала нескольких бойцов, давая им самые простые медикаменты по их нуждам. Мелкие, можно сказать, бытовые травмы: мозоли, лёгкие царапины и синяки. Её радовало, что во время высадки не произошло ничего более серьёзного, и что она, наконец, делает свою работу – помогает людям, хотя и в малых масштабах, но что тут сказать – дело случая…

Бойцы смотрели на лейтенанта-медика с некоторым вожделением, которое старались всячески скрыть, кто за лёгкой шуткой, а кто и вовсе за тем, что поскорее удалялся, чтоб украдкой ещё раз взглянуть на девушку издалека. Однако она, как обычно, ловила на себе эти взгляды с должным равнодушием, словно от тех же прохожих на узкой улочке городка.