Собирает стенд.

— Эй… — окликает он меня, со сдержанной улыбкой.

Разворачиваюсь.

Brian-Austin-Green-3-450x611.jpg

— Помоги…

Подхожу ближе. Быстро соображаю что к чему. Помогаю натянуть ему бархат на рамку. Быстро прихватывает гвоздиками.

— Как зовут?

Удар молотком.

— Женя.

— Ты мне очень нравишься, Женя.

Удар…

Мне импонирует его абсолютная прозрачность, решительность, уверенность и прямота. Совершенно не защищается. Спокойная сила, без давления. В нем много восточного.

Удар…

— Пойдем, поужинаем через час?

Удар…

— Нет, Равиль. У меня работа.

— Это правильный ответ для женщины.

Музыка резко обрывается. И я оглядываюсь. Молоток летит перед лицом. Мне не страшно, я чувствую, Равиль все контролирует. Но сильные руки, коротким рывком одергивают меня за плечи от рамки. Ткань выскальзывает из пальцев.

— Тебе заняться больше нечем? — Олег.

— М?

— Нужна была помощь, — встревает Равиль.

— Никаких молотков и питбулей, — сдержанно злится Олег.

— Твоя женщина? — заглядывает в глаза Олегу Равиль.

Пауза в несколько секунд.

— Нет, — в этом тихом уравновешенном «нет» столько разной энергии — агрессии, тестостерона…

Вкусно!

— Но попадешь ей в височно-теменной узел, — касается пальцем моей головы в соответствующем месте. — Запустишь конец света.

— Об этом не беспокойся, — улыбаюсь я. — Давно отбит. Родовая травма.

Равиль не понимает о чем мы. Еще раз внимательно смотрит на меня и Олега.

— Травма ВТУ, — поясняю я для него, нужно же предупредить, чтобы не развивал свое "нравишься". — Может вызвать шизофрению и неспособность воспринимать нравственность, мораль, адекватно принимать решения на этом поле.

— Пойдем, — слегка касается моей спины Олег, выводя из зала. — Умная ты девочка, Туманова. Иногда, страшно представить насколько.

— Не бойся…

— Что?

— "Мы — как трепетные птицы… мы — как свечи на ветру… дивный сон еще нам снится… да развеется к утру…"

Его глаза распахиваются.

— Что?! — челюсти сжимаются.

— Это "Пикник".

— Я знаю.

Мы зависаем. Секунды идут, люди идут…

— Олег! — Татьяна. — Телефон!

Протягивает ему трубку.

Снова сбегаю.

Не чувствую, что он дернул меня по работе. Чувствую его ровную досаду, что не может зафиксировать происходящее, что оно вытекает из его рук. И беспокойство, давящие в мою спину. Привыкай, Зверь… По-другому не будет.

Стол у Ожникова непобедимо завален. Поэтому, мы сидим по-турецки на полу, на каремате, и едим из коробочек запеченные в кляре острые морепродукты прямо руками, запивая соком. Ну не умею я пользовать эти палочки! Костя ловко ловит ими китайскую лапшу. Ну как?? Скармливает порцию мне. Вкусно!

Волосы мешают, и я быстро плету две косицы, закрепляя их цветными резиночками из кармана джинсов.

Колечки кальмаров… Ммм…

— Лопай детка, лопай… — стебётся Чеширский. — Ровняй мордашку с попой!

— Тихо мне тут! — хихикаю я, отбирая у него самую большую креветку.

— Как показывает практика, данное заклинание сильно корректирует аппетит моделей. И оставляет самое вкусное мне.

— Так, то моделей! — пародирую я его манеру говорить, поднимая вверх палец. — А я — ассистент.

Заглядывает Олег.

— Ожников, Костя… Вниз. Коллекцию привезли. Проверьте по накладной.

— Женьку не трогай, — проходит мимо Олега Ожников. — Первый раз за сутки ребенок ест.

Ребята выходят и мы остаемся одни. Он стоит в дверях, сложив руки на груди и опираясь плечом на косяк. Сложно сбежать.

Я чувствую его вибрацию. Он хочет поговорить. Но этот разговор у них должен случиться с Крис, а не со мной.

Мне хочется говорить с ним о чем угодно, кроме того, о чем хочется ему.

— Садись?.. — киваю ему на каремат.

— Спасибо, я не голоден. И здесь, напротив, есть неплохой ресторан.

— Ресторан — это долго и дорого! А ты потратил все мои свободные деньги на кроссовки, — улыбаясь, ставлю я ему еще разок прививку на будущее.

— Это был подарок, Женя. Ты неправильно повела себя в этой ситуации, поставив в неловкую меня.

— Мой ВТУ сломан! Откуда мне знать как правильно? Я делаю так, как чувствую.

— Может, тогда стоит довериться в таких вещах мужчине?