«В сем 1701 году партиями неприятелю горазда докучали и землю разоряли (понеже более опасались наступления от неприятеля, неже сами наступали), междо которыми партиями и сия нарочитая учинена».

Небольшие конные партии стали тревожить порубежье Эстляндии и Лифляндии. Все лето на путях-дорогах шли стычки передовых отрядов сторон. Пока еще полковник граф Вольмар Антон фон Шлиппенбах решил совершить карательный рейд на ту сторону границы с Московским царством. Шведы в немалых силах ходили под городок Гдов на Псковщине и Печерский, уже хорошо укрепленный монастырь, но взять их не смогли. Вокруг Гдова русские деревни были сожжены.

Небольшой гарнизон Печер отразил нападение с успехом, но генерал Шлиппенбах успел разорить окрестные села и с военной добычей уйти восвояси. В документах той поры писалось, что шведов от укрепленного Печерского монастыря «отбросили» с потерями. Эти два набега в ходе «малой войны» случились в конце 1700 года и в начале следующего года.

Граф фон Шлиппенбах, человек в военном деле опытный, едва ли не первый в Швеции забил тревогу после первых поражений от войск Шереметева. Он не раз писал Карлу XII о том, что русские поразительно оправились от Нарвского разгрома и просил прислать ему еще тысяч восемь войска. То есть речь шла о том, чтобы вдвое увеличить численно 8-тысячный корпус графа Шлиппенбаха, немалая часть которого стояла гарнизонами в крепостях и для боя в поле не годилась.

Но самонадеянный король оказался глух к настоятельным просьбам своего генерала. Да и к тому же у него таких многочисленных подготовленных резервов или наемных батальонов и эскадронов не имелось. Резервы из Швеции и Финляндии уходили на пополнение главной королевской армии, воевавшей на польской земле и в Саксонии. Туда же уходили вербованные на немецкой земле наемники. Графу Шлиппенбаху приходилось довольствоваться только местными рекрутами, набираемыми в Лифляндии и Эстляндии, и отчасти горожанами-ополченцами.

К большой «диверсии» генерал-фельдмаршал готовился тщательно, стараясь предусмотреть все до мелочи. В декабре 1700 года он попытался взять укрепленный город Мариенбург (ныне Алыст), но потерпел неудачу. Его полкам пришлось отступить в свои пределы. Так что, как говорится, «первый блин оказался комом». Но это не смутило Бориса Петровича, который верил в свою воеводскую звезду. Он знал, что боевой опыт – это дело наживное, верил, что победы будут.

Первая большая операция провалилась, хотя дело обошлось без больших потерь в людях. Зато более удачно действовали небольшие конные отряды: они опустошали селения, создавали ощутимые помехи шведским войскам в снабжении провиантом и фуражом. И сами возвращались в места расквартирования с военной добычей. Так для Б.П. Шереметева прошло лето 1701 года, лето второй военной кампании.

В сентябре того же года генерал-фельдмаршал решил провести в «малой войне» крупную операцию. Тогда на вражескую территорию вторглись почти одновременно три русских отряда общей численностью в 21 тысячу человек, состоя большей частью из конницы. Самым крупным, 11-тысячным отрядом, выступившим из Пскова, командовал сын петровского полководца – полковник (и будущий генерал-майор) Михаил Борисович Шереметев. У Репниной мызы близ Псковского озера он умело разбил отряд шведов – те потеряли в бою до трехсот человек только убитыми, две пушки и более ста фузей. Отряд Шереметева-младшего потерял всего девять человек. Тем самым была снята угроза Печерскому монастырю, стоявшему в 56 верстах от Пскова.

Первая победа, пусть небольшая и добытая больше численным превосходством атаковавших, имела в тот год немалое значение для подъема духа русских войск и весьма порадовала царя Петра I. Это постарался подчеркнуть и использовать Шереметев-старший, организовав торжественную встречу победителей в Печерском монастыре.

«Наперед везли полон, – описывает торжество русский дипломат И.А. Желябужский, – за полоном везли знамена, за знаменами пушки, за пушками ехали полки ратных людей, за полками ехал он, Михайла Борисович. А в то время у Печерского монастыря на всех раскатах и башнях распущены были знамена, также и во всех полках около Печерского монастыря. И на радости была стрельба пушечная по раскатам и по всем полкам, также из мелкого ружья».

В «Гистории Свейской войны» о том удачном бое у Репниной мызе записано так: «Сентября в 4 день фельтмаршал посылал сына своего Михайлу, которой, переправясь через реку Выбовку, у Ряпиной мызы нашел неприятелей 600 человек под командою маэора Розена и иных побил и вышеписанного маеора до 80 человек салдат, три штандарта и две пушки с аммунициею и мелкого ружья и обоз взял. И никто из неприятелей не ушел, кроме одного прапорщика».

Другой русский отряд, которым начальствовал Корсаков, потерпел неудачу у мызы Рауге. Полковник граф Шлиппенбах, имея в несколько раз меньше сил, отбросил от мызы неудачно атаковавших русских, которые потеряли несколько десятков человек и больше нападать не стали. Король Карл XII произвел за викторию у мызы Рауге графа в чин генерал-майора и «возложил» на него надежды в будущем.

Этот рядовой бой кампании 1701 года шведы выдали как за большую победу над русскими, о чем оповестили европейские столицы через своих дипломатов. В силу этого одна из голландских газет сообщала своим читателям, что против двухсот солдат Шлиппенбаха действовало… сто тысяч русских, потерпев поражение, они оставили на поле боя шесть тысяч солдат! Это было лишь одно из многих свидетельств того, насколько высок был полководческий гений короля Карла XII в умах европейцев эпохи Северной войны, еще только начавшей свой путь в два десятка лет.