Например, собственную нечисть, о которой я не пока рискнула упоминать в Джалгаоне. Но благодаря которой я чувствовала частички Запределья лучше, чем кто-либо другой.

И могла помочь этому пьянчуге… то есть пресветлому.

– Аника, - сказала я тоном, который не предполагал возражения, - Возьми Ханша и вернитесь к его родителям. Пусть они вас покормят, пока я буду заниматься раненым.

Моя ведьмочка открыла рот, но тут же благоразумно его закрыла. И действительно схватила мальчишку за руку и ушла.

– Лечить, значит?
– задумчиво протянул живой и здоровый инквизитор и с каким-то облегчением отошел прочь от не слишком живого и здорового. Будто вся эта грязь были ему мучительны, - Это хорошо, что есть кому лечить. А я пойду к его коню, посмотрю седельные сумки - может пойму, кто такой.

Хм, и даже не проверит, как я помогать буду? Не усомнится в намерениях ведьмы?

Почему-то такое поведение вызывает раздражение.

Но я пока отбрасываю ненужные мысли. Склоняюсь над мужчиной, откидываю перекрученный плащ, и внимательно его осматриваю. Затем руки - ноги проверяю. Не сломаны. Основная проблема - это ушибленная голова - но глупее инквизиторы обычно от таких травм не становятся, дальше некуда - и рана на боку, через которую утекает жизнь.

Я разрываю пропитанную кровью рубаху и всматриваюсь в несколько порезов. Шепчу заклинание подбадривающее - больше для себя. Медленно обвожу ладонями контур головы, тела. Не прикасаясь. Только чтобы до конца почувствовать, насколько плохо дело...

От него жар исходит запредельный, в прямом смысле. Твари оставляют след. Далеко не все раны видимы. И те, что видимы, порой бесполезны для лечения. Долго и муторно будет, с последствиями, если не вычистить сразу от гнилых искр, частичек Запределья…

Но с этим инквизитором что-то совсем не то. Я и не видела раньше подобного. Края глубоких борозд, оставленных когтями, обуглились - это нормально. Но внутри как-будто крупинки голубого льда вместо привычных черных сгустков.

Не знаю что такое. Но, почему-то, знаю, что это очень очень плохо. И надо избавляться. Пресветлый иначе не выживет… Хотя какой он пресветлый в таком-то виде?

Алкогольный запах с ног сбивает. Сапоги покрыты слоем глины. Мех накидки свалялся и пропитался кровью, тряпки какие-то вонючие - вот не поверю, что это за день испачкалось! Он вообще стирал их когда-нибудь? А черные кудри в грязи и дорожной пыли. Прилипли ко лбу, покрытому испариной…

Вздыхаю и отвожу их с лица.

Как-то слишком нежно получается...

Стараюсь не смотреть на ровный нос, впавшие щеки - не знаю почему, но лучше не смотреть!
– четко вылепленные губы…

Красивый инквизитор.

Я же не смотрела!

И наношу на точку между бровей специальную мазь, дающую успокоенное забытье. Высвобождаю воротник, слишком туго охватывающий мощную шею, поджигаю шалфей для очищения пространства. А потом мягко кладу ладони на горячую кожу вокруг раны и закрываю глаза…

В следующее мгновение я уже лежу на грязной соломе, придавленная очнувшимся раненым. А длинные пальцы, безвольные еще мгновение назад, сжимают мою шею.

Твердая грудь вдавливалась в мою, мягкую. Темные, почти черные глаза смотрят одновременно зло и беспомощно сквозь пелену боли. Зло потому, наверное, что заставили очнуться от тяжелого забытья.

А беспомощно - явно ведь не соображает ничего…

Стараясь не делать резких движений, я осторожно накрываю своей рукой его и пытаюсь отвести от горла, шепча:

– Я помочь пытаюсь. С раной.

Угу. И в ответ на это меня целуют.

Телесно мы недалеко ушли от оборотней и прочих животных.

Тело хоть оборотня, хоть человека, хоть мага будет пытаться выжить при любых обстоятельствах. На голых инстинктах, побороть которые кмогут разве что высокоморальные ценности. Поесть и размножиться - тот же уровень инстинктов. Основной. А ценности из-за ранений сейчас явно не в приоритете. Потому совсем не светлый пресветлый поначалу пытался выжить, приняв меня за врага. И на горле лапищи сомкнул.

Сейчас же…

Ну, скажем так, точно не сожрать.

Не знаю, что ему померещилось, и где он оказался мысленно в своей черноволосой и кудрявой голове, но его… хм, твердое намерение размножаться - именно со мной, именно сейчас - вызвали у меня ответное желание.

Добавить ему пару шишек!

...горячие губы находят мои безошибочно, целуют жестко, уверенно, несмотря на сопротивление. Горячее, пропитанное алкоголем дыхание опаляет мое горло, но мне почему-то не противно. Пальцы, которые живут своей жизнью, уже не душат, скользят вниз, в намерении добраться до чего-то более интересного, чем жесткий воротник и сотня мелких пуговичек. Тело тяжелеет, вжимает мое в землю…