И только услышав о моём скором возвращении, отходит от решётки, понурившись, всем видом показывая, что будет ждать. Очень будет.

Жаль, что именно ему я не могу помочь. Потому что именно ему очень хочу… Но сейчас иду в дальний угол, где меня тоже ждут. Только там мне не надо стоять за решёткой. Дверь сразу открываю пультом и тут же оказываюсь в крепких объятиях.

– Ну тише-тише, – треплю ласково по голове своего любимого полузверя, позволяя себе избавиться от маски полнейшего безразличия, которую ношу обычно, и становясь самой собой без страха кому-то навредить.

Мы далеко от остальных. Стены каменные. Клетка в самом углу коридора. Тут можно.

Он тащит меня к кровати, усаживает, а сам садится на пол и кладёт голову на колени, начиная нетерпеливо ёрзать. Просит, чтобы гладила. Всегда так делал, сколько его помню. С детства. Он очень похож на того, от кого я только пришла. Их внешняя схожесть тоже является причиной, по которой тот был выбран «жертвой». Подставной уткой для моих врагов.

Но сейчас я глажу его голову, перебирая волосы ласково, иногда обнимая. Его глаза прикрываются, пушистые светлые ресницы дрожат. И хотя он давно уже выглядит как взрослый мужчина, я всё равно вижу перед собой совсем мальчика, который ждёт моей ласки, любви.

Тихонько шепчу ему всякие милые прозвища, которые он привык от меня слышать. И лишь спустя полчаса останавливаюсь.

– Пора, мой хороший, – извиняюсь.

Он мотает головой.

– Пора, – повторяю, – мне нужно придумать, как тебя вытащить. Иначе кто меня так будет гладить, м?

Он с готовностью вскакивает и прижимает меня к себе так, что косточки трещат. Вырос мой мальчик. Но сейчас не может дать того, что мне нужно. Что давал раньше. Потому что собой-то толком не управляет, не то что своим даром…

– Не скучай, у тебя и так самые лучшие условия здесь. Если и дальше продолжишь себя контролировать, то может смогу забрать тебя домой.

Он смотрит вопросительно.

– Разрешат. Мне всё разрешат. Будем жить как раньше. Помнишь?

Мотает головой. Мало что он помнит. Препараты, которыми его накачали эти гады, разрушили часть его памяти так, что он меня-то не сразу узнал. Зато сейчас вот смотрит насмешливо немного.

– И к нему пойду, – отвечаю с вызовом. – Он мне… знаешь… нравится…

Огромные ладони со звериными когтями ложатся на мои щёки, приподнимая голову. Только я не боюсь. Знаю, что это не ревность. И отвечаю на вопросительный рык:

– Я не понимаю. Если бы ты мог говорить, то мы бы всё обсудили. Ты всегда давал хорошие советы. А сейчас я запуталась… У меня плохое предчувствие. Мне кажется… Меня найдут…

Его руки сжимаются, давят на черепную коробку, приходится сбросить их и снова его обнять успокаивая.

– Не волнуйся. За тобой есть кому присмотреть. Может, мне просто кажется. От нервов. Сплю мало… Если я ошибаюсь, то заберу тебя отсюда. Если я права, то лучше никому не знать, что ты здесь. И тогда… он – хорошее прикрытие. Все знают, что он ко мне привязан, и что я к нему хожу чаще других. Никто не подумает на тебя… Не бойся, – улыбаюсь устало, поглаживая его по щеке. Как совсем недавно гладила другого.

Того – чтобы оставить свой запах на нём. Этого – потому что на самом деле люблю.

Эту партию мне нельзя проиграть. Слишком высоки ставки. Слишком.

Чтобы отвлечься от непростых дум, заперлась в лаборатории, вновь и вновь проводя эксперименты над смешением препаратов, всякого рода отваров из народных рецептов и… своей крови. Тут мало кто знает этот секретный ингредиент. Афишировать было бы с моей стороны слишком опрометчиво – сколько уже тех, кто мечтает выкачать из меня её всю? Добавлять к своим врагам собственных коллег не хотелось бы. У меня их и так немало.

Машинально провела кончиками пальцев по месту, где когда-то стояла метка… И словно почувствовала следы его зубов на коже, а потом – грубую ткань шрама.

Сейчас кожа была гладкой, да. Но под ней осталась невидимая глазу метка. И именно она зовёт меня, мучает, посылает горячие изнуряющие сны, после которых ещё долго не проходит звериное желание и тяга куда-то далеко… к нему… К тому, чьего имени я даже не знаю.

Зато чувствую, что он ищет меня. Или те, кто его послал. Но скорее тут оба варианта. Потому что если он выжил без пары (то есть без меня) – а он выжил, я в этом уверена – то всегда будет стремиться заполучить меня обратно. Любыми способами. Без скидок на жалость и сомнения. А те жестокие твари тоже не остановятся.

Да и кто их остановит? Разве пошёл бы кто-то против истинной связи? Среди оборотней его только поддержали бы. Оттого я и бежала. Оттого и скрывалась. Пока не оказалась здесь, и не нашёлся-таки тот, кто нарушил правила вместе со мной и позволил остаться за совсем небольшую плату… Глава прайда ирбисов.

А те, кто послал моего «истинного» – только и мечтают заманить меня обратно в свои паучьи сети. Сделать из меня послушную самку, которая будет исполнять желание своего самца – а заодно и его стаи. Рожать потомство – желательно каждый год – которое потом тоже можно изучать. Или выкачивать из него кровь – как из меня когда-то. Отличная же перспектива. Чудесная просто.