Обещаясь товарищам в верной службе, Одинец просил простить его молодость, по которой он может что-либо и не так совершить, просил у всех доброй воли на общее благо.

И впервые на ледяных берегах выбеленного Зимой моря раздались слова издревле великой непреходящей русской клятвы:

– Всегда, везде и во всем стоять одному за всех и всем - за одного!

Земля, Небо и Вода запомнили обещание...

А что за измену ждут смерть и позор, горчайший всякой смерти, о том люди не поминали. То все знали без слов...

Глава пятая

1

Зимой в двинском острожке малолюдно. Меньше трети народа осталось. Отеня ушел на зимние ловли. Он не один отправился: с ним пошли дочь Дака, Отенина женушка-биарминка, и сам Дак, тесть новгородца. С ними повольник не соскучится в Черном лесу.

Янша и Игнач думали вдвоем топтать снежные путики, охотничьи дорожки и с глазу на глаз коротать ночи в тесной избушке. А ушли втроем. Биармин Киик правильно рассудил, что его друг Отеня обойдется без него и не пропадет вместе с Даком.

Карислав ушел вдвоем с женой Илей. Засев где-то в глухомани, молодец охотник проверяет силки и западни, настораживает сторожки и изготовляет из дерева и жилок капканчики, как прочие повольники. Вернувшись с обхода, он снимает шкурки со зверушек и распяливает дорогие меха на мерных щепочках. Для каждого зверя полагается пялка своей мерки.

Кариславу во всем помогает молодая жена, которая ему и песню споет и согреет сердце мужа доброй лаской.

Одинец не вспоминает об Иле, будто такой женщины и не было на белом свете.

Таков уж Одинец.

Его не изменишь, не переделаешь, как можно перековать топор иль пилу.

Новгородец пишет гвоздем на бересте, а жизнь незримо выводит и выводит на человеческом лице свои буквицы-морщинки - их не утаишь, не переменишь.

Каждое лето, каждое горе и ежедневный труд отмечаются жизнью на лице человека. На голом женском лице эти знаки читаются легко. Борода и усы мужчины прячут грамоту жизни. Пока в бороде не прорастут белые, как на спине лисовина, волосы, лишь по повадке, а не глазом узнаешь - с парнем встретился или со зрелым мужем.

Сувор и тот забыл, что Одинец ему почти что ровесник. Другие повольники разговаривают с Одинцом, как со старшим. Вернее сказать, они говорят, а Одинец слушает. Новый староста не имел, как славный Доброга, дара красивой и свободной речи, которая лилась из уст Доброги подобно песне. Слово Одинца было редко.

Староста-кузнец успел переделать все сырое железо, бывшее в ватажном запасе, и с началом зимы погас огонь в кузнице. Ныне горн задували лишь по случаю, для починок.

Еще до своего избрания Одинец, по доверию от ватаги, вел с биарминами всю мену железных изделий на меха. Как-то кричал один из повольников, рыжий Отеня, что слишком-то дешево отдают биарминам каленые гарпунные насадки. В ватаге заспорили, но согласились, что Одинец прав. До самого жадного дошло, что если бы хотели поменяться и уйти, другое дело. А коль порешили усесться у моря навечно, так для чего же с биарминов драть десять шкур? Хватит и четверной цены против новгородского торга, как сами платили боярину Ставру.

Конечно, тот человек, у которого ничего не было и нет, а сам он нагляделся на чужие достатки, бывает жаден сверх всякой меры. Такому кажется, что и есть он будет - не наестся, пить - не напьется.

И голодный, дорвавшись до своего счастья, впивается в богатство, как волк в подъяремную жилу загнанного по насту сохатого.

Так-то оно так, а все же сколько ни голодает человек, но он не волчьей породы. Повольники пригляделись к Черному лесу, к Двине, к морским берегам. И самая тугая ватажная голова поняла, что привела его дальняя дорожка не зверем, с оглядкой и ворчаньем поспешно глотать легкую добычу, но по-хозяйски владеть обильными угодьями.

Тяжелый долг боярину Ставру сначала облегчился щедрым даром покойного старосты, а после находки клада моржовых зубов и совсем свалился с повольничьих спин. Еще не прошел полный год, а уже кончилась кабала.

Не на боярина, - на себя работает ватага, сами себе хозяева. И добрым словом лишний раз поминают Доброгу за то, что он отказался платить Ставру долю во всей ватажной добыче.

Оставшиеся на зиму. в острожке повольники любят, сбившись в холостую избу, посудить о будущих делах:

– Надобны морские лодьи, как Доброга наказывал...

– Железо всего нужнее.

– К Новгороду искать пути-переволоки.

– Готовить огнища под хлеб.

– Налаживать кожевни.

– Умельцев заманивать.

– Побольше раздобыться рогатым скотом и лошадьми.

– Железо в болотах найти, тебе говорят!

– Не пускать купцов, не пускать бояр, все торга будем сами вести!

– Пристань на Двине ставить, как в Городе!

– Не всем же жениться на биарминках, девок достать бы из Новгорода.