Свободные ярлы знали способность Гальфдана сдержать клятву и остерегались раздражить Черного.

Оттар и другие приехавшие на тинг ярлы собрались маленькой кучкой в стороне от тесной толпы. До них не доходило ни слова из того, что говорили старейшие, но, по обычаю тингов, стоявшие впереди передавали по цепям суть произносимых речей: Черный Гальфдан, Гальфдан, страндхуг, народ, Гальфдан, интересы народа, страндхуг, грабеж, повиновение закону, Гальфдан и опять Гальфдан...

Да... Чем дальше от берега, тем больше изменяются люди. Семьи прибрежных бондэров, привыкнувшие к морю, давали викингам не только страндхуг, но и свежее пополнение, новых воинов. Дети Вотана, осевшие уже в четверти дня от моря, думали о всех вещах, кроме жизни на драккарах и славной добычи.

Оттар обошел толпу, - для этого потребовалось немало времени, - и проник в священную рощу, где находился храм Отца Вотана. Снег под вечными дубами был вытоптан, как на улицах. Всюду виднелись следы ночевок: в ожидании тинга неприхотливые люди проводили здесь одну, две или три ночи на снегу, закутавшись в шкуры зверей.

Что-то белело высоко среди голых черных ветвей. На могучем суку дуба висело обнаженное тело человека. Оттар подошел ближе и с любопытством взглянул на скорченный труп. Мертвое лицо сохранило выражение ужаса. Глазницы были пусты, - дело воронов.

Эта жертва Великим Богам висела с краю. Ближе к храму трупы были подвешены целыми гроздьями. Не только человеческие, также и лошади, козы, олени, кабаны. Боги принимали всех, в ком текла теплая алая кровь. Заметив угол громадной стены, сложенной из дубовых стволов чудовищной толщины, нидаросский ярл остановился.

Жрецы Вотана жалуются: дети Вотана охладели к культу Богов. Некогда для жертв не хватало ветвей на деревьях священной рощи, а в храме - места для приношений.

Оттар вспомнил историю короля, спрятавшего бесчестно похищенное золото под шкурами козлов, запряженных в колесницу Тора. Бос Тор безразлично сохранял украденное. Так же безразлично и сейчас он стоит за дубовой стеной и не слушает тинга...

Вотан живет в боях, радуется победам и удачным захватам. Великому Отцу служат мечом, топором, копьем и стрелой. Из дубов, которые срубили для храма, следовало бы построить не стены, а драккары.

Оттар отвернулся от храма, у него не было желания войти внутрь. Это не храм, а кладбище Богов. Здесь они, лишенные чистого воздуха открытых морей, задыхаются и умирают, не дождавшись дня Рагнаради.

2

Оттар прислонился к дубу. Задумавшись, он не замечал, что над ним висят два окоченелых трупа, человек и волк, прильнувшие один к другому в трагическом уродстве насильственной преждевременной смерти.

Свободный ярл очнулся от хруста снега под ногами людей. Группа людей в длинных плащах с тащившейся по снегу бахромой медленно и молча двигалась к храму среди дубов. Впереди, опустив голову, шел мужчина среднего роста с короткой завитой бородой. Темно-зеленый плащ, удерживаемый бронзовой застежкой, свисал с одного плеча и волочился по снегу. Голова с копной слишком темных для потомков Вотана волос была обнажена, и длинные пряди падали на плечи. Латы покрывали грудь.

Человек прошел в трех шагах от Оттара, не заметив нидаросского ярла. Темноволосого догнал худой и безусый юноша. Костлявый, с большими руками и ногами он напомнил Оттару подросшего щенка крупнопородного волкодава. Юноша дружески поправил плащ на плечах темноволосого и что-то сказал. Мужчина обернулся встретился глазами с Оттаром и приветственно поднял руку. Оттар ответил тем же традиционным движением.

Черный ярл Гальфдан с сыном Гаральдом!.. С таким же успехом он мог бы показать Оттару обнаженный клинок или стрелу, знаки вражды и войны. Спокойный, хитрый... И осторожный. Он не расстается с латами! Наверное, и меховая шапка, которую он несет в руке подбита не гагачьим пухом, а железом. Под его плащом и под плащами его спутников найдутся не только латы, но и мечи. Любимец бондэров. Король не моря, а земли.

Оттар вышел на опушку священной рощи в ту минуту, когда раздались первые торжествующие крики:

– Гальфдан, Гальфдан!

Вначале нестройные, как треск грома в ущельях, крики делались ритмичными. Дружный и мощный выкрик: <Гальф!>– сменялся могучим ударом: <дан!>, от которого, как от молота, казалось, сейчас треснет лед Маэларского озера.

Над священной рощей поднимались встревоженные вороны, которые жили на дубах и кормились жертвами. Крупные, черные как уголь птицы крутыми спиралями взвивались в пасмурное зимнее небо и сбивались в стаю. Следуя за вожаком, стая вытянулась и понеслась над рощей и над тингом круговым полетом, почти замыкая кольцо. Живой браслет Вотана...

Гальфдан избран. Церемония коронации не интересовала Оттара. Черный поклянется отменить страндхуг, бороться со своевольством свободных ярлов, пресечь укрывательство преступников и сделать многое другое, все на пользу бондэров.

Толпа втягивалась в рощу. Тинг шел к храму. Здесь были все дети Вотана, обрабатывающие землю, дерево, металлы. Если не сами, то их представители. Чей-то голос позвал:

– Эй, ярл! Эй!

Оттар не пошевелился. Внезапно перед ним оказались несколько бондэров, и один подошел к нему вплотную.