На лицах ярлов Оттар читал успех красноречия Гольдульфа. А семскиленский ярл продолжал описания южных болезней, которые покрывают тело черными нарывами, и викинг, заболев утром, вечером уже мертв. Или опухают суставы, кожа покрывается белой мукой, и у живого человека отваливаются пальцы. Или - из тела кровь вытекает сама собой, и викинг гибнет без одной раны на теле.

<Агмунд, Скат и Альрик слушают спокойно, а другим уже надоело, отмечал про себя Оттар.
– Очевидно, эти трое знают причину болтовни Гольдульфа>.

После Гольдульфа встал Альрик.

– К чему нам Рим?
– спросил он.
– К чему искать так далеко богатство? Разве совсем вблизи нет богатых городов и стран? И таких, куда легко плыть?

– Да!
– закричал Агмунд.
– Я знаю такое место! Хольмгард.

– Хольмгарду конец!
– закричал Скат и так ударил кулаком по столу, что разъехались грубо сколоченные доски.

<Так вот куда они клонили! Понятно и требование клятвы молчания, думал Оттар.
– О набегах на запад и на юг можно кричать всю зиму в веселых домах Скирингссала. Кто узнает и кто угадает, куда воткнется пущенная в небо стрела? А Новгород близок. Гнездо шершней накрывают сразу, и только дурак дразнит заранее его воинственных обитателей>.

Не отвлекаясь криками ярлов, которые заговорили все сразу, Оттар мысленно взвешивал возможности. Русские привыкли видеть у себя драккары мирных для них вестфольдингов. Город богат. При единстве действий и достаточных силах можно суметь ограбить город и уйти спалив и город, и русские лодьи. Предложение понравилось нидаросскому ярлу. Но до весны еще далеко. После вспышки одобрения ярлы затихли. Начнется обсуждение подробностей похода и выборы конунга - временного короля сообщества.

– Но это еще не все, благородные ярлы, - неожиданно заявил Агмунд. Мы дали клятву молчания, дабы не встревожить русских. Но первое увлечение славой пройдет, и вы подумаете, что все же Хольмгард очень силен. И это правда. Однако медведь, который встает на задние лапы, менее опасен для викинга чем тот, кто нападает вепрем. Но медведь, который неподвижно ждет охотника, открыв ему сердце, что вы скажете о такой охоте, ярлы?

Никто не понял Агмунда, но все насторожились. Встал Альрик. В общей тишине, не напрягая голоса владетель Харанс-фиорда сказал:

– Нас ждут там, ярлы. Мы имеем в Хольмгарде друзей, и это вторая тайна.

Альрик рассказал о знатном жителе Хольмгарда ярле Ставре и его друзьях. Они зовут ярлов, чтобы усмирить с их помощью своих бондэров.

– Ярл Ставр хочет, чтобы мы послужили ему. Он хочет с нашей помощью держать Хольмгард в повиновении, - говорил Альрик.
– Имя Ставра - это третья тайна, ярлы.

3

Не смеялись только самые мрачные, как Зигфрид Неуязвимый - расвагский ярл, Гангуар Молчальник из Брекснехольм-фиорда и Балдер Большой Топор из Ретэ-фиорда, которые вообще не умели смеяться. Все остальные хохотали над хольмгардским сухопутным ярлом Ставром, который - ха-ха!
– собирался оседлать их, свободных королей открытого моря.

Улыбался и Оттар. Сюда стоило приехать. Бесспорно, это правда, и Ставр с его намерениями существовал. Ни Агмунд, ни Альрик, ни даже Гольдульф, не говоря о тупом Скате, никогда не додумались бы сами до мысли не только ограбить, но и захватить Хольмгард. Под их толстые черепа эту мысль забили извне.

Захват Хольмгарда, это захват и Гардарики - страны богатых русских городов. Здесь ярлы могли бы выкроить себе громадные владения с состоятельными данниками, не лапонами-гвеннами. Помощь изнутри облегчит захват, даст возможность удержаться. А потом покоренный народ привыкнет.

Почему же ни Рекину, ни ему, Оттару, не пришла такая мысль? На мгновение Оттар почувствовал себя униженным. Но нет! Его намерения сделаться королем викингов и повелителем мира выше всех других замыслов, и эти ярлы никогда не поднимутся до него!

Ярлы обсуждали, кому быть конунгом. Для приличия назывались имена всех, кто присутствовал. Назвали и владетеля Нидароса. Каждого приветствовали криками одобрения. Для начала всегда происходил этот своеобразный обряд, перекличка, чтобы никого не обидеть.

В этом сообществе Оттар был сильнейшим, но он понимал, что у него нет надежды сделаться конунгом. После смерти Рекина нидаросский ярл не принимал участия в общих предприятиях, он воевал для себя и один. Ему еще предстояло пройти испытание общего дела. В сущности, это справедливо.

Перебрав все имена, ярлы как будто забыли о деле. Они перебрасывались замечаниями о предстоящем походе. Кто-то потребовал вина, некоторые зевали, как собаки перед выходом в поле. На самом деле волнующая игра лишь начиналась. Ждали, кто рискнет первым назвать настоящего кандидата. Решился чей-то кормчий:

– Гаук и Гаенг!

Никто не подхватил предложение. Хитрый Агмунд немного выждал и повторил имена братьев, но безуспешно. Гаук и Гаенг, владетели Беммель-фиорда, не будут конунгами.