Шрифт:
Отчаяние зубами рвет,
Выпита до капли без фантазии.
И это то, на что ты пойдешь во имя любви.
Но я не пойму никак,
На что вы готовы ради любви.
Я не могу понять,
На что вы готовы ради любви!
Давай посмотрим на все иначе,
Разглядим себя и в ней, и в нем, и в них,
Вы умоляли о правах,
Теперь все в ваших руках,
Чтоб сокрушить этот поток греха,
Стирая до мозолей на руках,
Как будто их сопротивленье разрывает изнутри!
Мы хотим бой!
Пробудить мертвые головы
Опустошенные от жизни такой.
Это то, что нужно сделать ради любви
Но я не пойму,
Что вы делаете ради любви
Нет, я не понимаю,
На что вы готовы ради любви,
Не могу понять,
Что вы сделаете ради любви,
Любовь.
Унижена, осмеяна,
Шаблонами усеяна.
Но сделай все, что угодно, только докажи.
Это то, что ты сделаешь ради своей любви.
Все это ради любви.
Но я не понимаю,
На что вы готовы ради своей любви…
Когда надрывная песня закончилась, Диана услышала громкие аплодисменты в первых рядах, и зал взорвался восторженными откликами. Её просили спеть еще и еще, а главарь банды пожирал глазами короткое малиновое платье и спадающую с плеча бретельку. Неожиданно у дверей раздались крики, и столпотворение выплюнуло к сцене побитого парня в порванной футболке, которого за шкирку притараканили к Сиду.
— Он прятался в Ольсдорфе у тетки. — Смеясь, пробасил притащивший парня мужик. Пристально всматриваясь со сцены в лицо несчастного с окровавленной бровью, Диана узнала Тима.
— Пожалуйста, я ничего не крал. Ничего! Я клянусь. — Умолял он. Но толпа скандировала “Съесть! Съесть! Съесть!”. — Мастер Сид, после стольких лет, поверьте!
— Я знаю. — Посмотрел себе под ноги на ползающего умоляющего мальчишку Сид. — Поэтому ты еще жив. Твое лицо, хорошо поработало на меня два года. А теперь смотри, у тебя шрам будет над глазом и нос сломан. Ты порченный товар. Что же мне с тобой делать?
— Но я могу работать, я могу! — Взмолился Тим. — Пожалуйста!
— Даже не знаю, что с тобой делать. Может… — Сид выдержал многозначительную паузу, но Диана уже знала, что это не к добру.
Она собрала волю в кулак и громко покашляла со сцены в микрофон, десятки глаз обратились к ней, и Сид, ухмыльнувшись словно ждал этого, поднялся взглядом по ее коленям к глазам.
— Говорят, у вас вакантно место ночного курьера. — Низким шепотом произнесла она.
— Но это место не для куска мяса! — Выкрикнул кто-то из толпы.
— Может, оно для меня? Я хочу пройти собеседование. — Она встретилась глазами с Сидом, окунаясь в бездну маниакально тяжелого взгляда. — Можно прямо сейчас.
По залу прокатилось подначивающее улюлюканье, и Сид встал, расправив плечи.
— Из города не уезжай. — Кинул он мальчишке и, подав Диане руку, помогая спуститься со сцены, проводил к выходу. Вцепившись в свою кофту, будто та может ей помочь, Диана на ватных ногах шла за ним, ощущая холодное касание пальцев, совсем не похожее на тепло Малакая. Оглянувшись в последний раз, она увидела полные отчаяния глаза Бэд Лака, стоявшего в тени у стойки.
Глава 17. Укромное место
На улице Сида ждал обычный серебристый автомобиль. Без лишнего официоза Диану пригласили занять пассажирское кресло, а будущий шеф завел двигатель и вырулил на дорогу в доки.
— Куда мы едем? — Взволнованно спросила Диана, расправляя скомканную кофту на коленях.
— Трудоустраиваться. — Объяснил Сид, глядя на дорогу. — Сразу прошу прощения. Я не очень хороший водитель, обычно за рулем кто-то из ребят. Сейчас заедем в одно место и еще раз проверим твою кровь, потом на фабрику.