– Нынче ночью говорил я с Перуном. Он поведал мне, что здесь, у ключика в роще Лады, встречу я воеводу князя Мечислава по имени Нечай. Он-де справу Макоши творит, на Полдень (на юг – прим. авт.) скачет. Днями оне там со дружиною будут половецкий обоз встречать! Перун велел сказать Нечаю, что опасность велика его ждёт. Колдун половецкой обратил чёрного василиска степного в образ человечий, и велел ему охранять княжну Алиму! Без поединка он её тебе не отдаст! – вымолвил старый волхв и, осушив ковш родниковой водицы, продолжил:

– Сей аспид ядом плюётся в очи! И не сразить сего василиска простым мечом, не пробить его змеиную броню! Меч надобен, что самим Перуном повёрстан, токмо тогда ворога можно одолети… Ну? Так ты – воевода Нечай?? Или мне кого другого дожидаться??

– Я Нечай, старче. И всё, что Перун тебе поведал, то истинная правда. Каку награду себе желаешь за рассказ твой, волхв Ворон? – потянулся к калите за серебром воевода – или, может, тебе справа кака надобна? Говори, не бойся! Справлю, что смогу!

– Аз волю Перуна творю, воевода. Не за корыстну награду стою, а за Русь-матушку! Давай мне свой меч, я призову к нему благословение Перуна. А жертвою ему станет голова того чёрного василиска, что ныне во стражах у княжны Алимы. Сейчас поезжай, витязь, куда путь держал, а ввечеру, возвращаясь, загляни сюда: всё готово будет! – отрёк Нечаю Ворон.

Поклонился Нечай волхву, отдал ему свой меч, вскочил на коня и вихрем умчался прочь. Место для засады скоро нашёл: дорога делала там крутой поворот, огибая большой и глубокий овраг. Ничего не подозревающие половцы сами выедут навстречу русичам, а обратную сторону перекроет им засадная сотня. В лес степняки не побегут, в овраг тем паче не полезут. Нечай остался доволен!.. Возвращаясь вечером домой, он заглянул к родничку, где днём расстался со старым волхвом. Того уже не было, а обнаженный меч Нечая лежал рядом с ножнами на большом плоском камне. Показалось или нет, но лезвие его клинка как будто слегка светилось в надвигающихся вечерних сумерках…

4 глава

– У вас товар, у нас купец! – задорно выкрикнул Упрям и выехал навстречу половецкому мурзе. В руке он держал сулицу* с привязанной деревянной ложкой-чумичкой вместо наконечника – знак мирных намерений и желания вести переговоры. Нойон Бусай, пожелавший лично сопроводить свою старшую дочь Алиму в Булгарию, также легонько тронул поводья коня и выехал навстречу русичу. Он неплохо говорил по-русски, и свободно мог обойтись без толмача… Только что, повернув по старой дороге, огибавшей овраг, половцы нос к носу сошлись со стеной русского войска, полностью изготовленного к битве. И тут же испуганные возгласы донеслись из хвоста обоза. "Окружили!" – догадался Бусай. Он был опытным воином, чтобы сразу оценить тактическую хитрость русичей. Его отряд попал в крепкую засаду, и живыми им отсюда не уйти. Русы, конечно, всё это тоже понимают. Кого не порубят, так в овраг спихнут и сверху стрелой добьют! И странно, что они ещё не ударили, а переговорщика послали! Ну, что же, давай поговорим… Нойон Бусай подъехал к русичу почти вплотную:

– О чём речь ведёшь, асаул? Какой товар, какой купец? Я мурза Бусай, выдаю свою дочь Алиму замуж за булгарского мурзу. К нему и едем!

– Знамо дело! – ответил Упрям – и то добре, что ты сам, мурза Бусай, здесь!

Нойон непонимающе уставился на русского сотника: зачем тому желать его, Бусаевой, смерти? Об этом он и спросил русича.

– Ох, мурза, и недогадлив же ты! – усмехнулся Упрям – не надобна нам смерть твоя, и даже полон за выкуп не нужен! Благослови свою дочь Алиму замуж за нашего княжича Нечая, сына князя Мечислава, а он тебе поклонится полупудом серебра и вечным миром землям твоим! Уйдёте восвояси в целости и сохранности, всё честь по чести! А за булгарского мурзу выдай замуж свою молодшую дочь. Булгарину-то, поди, всё едино, он ни одну твою девицу и в глаза не видал! Что скажешь, нойон Бусай? Будемо ли мы с тобою добрыми соседями?!

– Будемо! Ты правду отрёк, асаул. Родство с русским князем и военный союз супротив общего ворога нам обоим на руку! – широкой белозубой улыбкой просиял нойон Бусай и, обернувшись назад, кликнул по-русски:

– Эй, там! Писца сюда! Да поживее!!

Подъехал Нечай, поручкались с будущим тестем, да составили общую грамоту, печатями скрепили. Оковец с серебром перекочевал в походную кибитку мурзы Бусая, а сам он ненадолго исчез среди повозок. Скоро вернулся, ведя за руку красивую девушку:

– Вот, княжич, моя дочь Алима! Благословляю вас, будь ей добрым мужем! Её кибитка и арба с приданым – всё твое!

Бусай взял за руки Алиму и Нечая и соединил их. Девушка посмотрела парню в глаза и мягко, застенчиво улыбнулась. А у Нечая от одного её взгляда голова закружилась. Права была Макошь, это точно его судьба! И тут огромная чёрная тень мелькнула сбоку, и между Нечаем и Алимой стал огромного роста половец в чёрных доспехах и обнажённым мечом в руке. Его смуглое лицо было искажено гневом, а необычные тёмно-жёлтые глаза прямо сыпали искры ярости.

– Прочь, Бул! Они теперь навсегда вместе. Муж и жена! – рявкнул на него мурза Бусай, однако тот и не думал повиноваться!

– Уйди, мурза! – прорычал низким голосом Бул – Алима принадлежит булгарскому князю, а этот русич должен умереть!

– Эй, нукеры! Взять его! – завопил Бусай и выхватил меч – отрубить ему башку, как бешеной собаке!

Двое половцев бросились исполнять его приказ, но Бул, резко повернувшись, плюнул в них зелёной жижей, и оба воина рухнули замертво. Прямо на глазах они оба начали разлагаться и рассыпаться в пыль. И скоро от них остались лишь полуразрушенные скелеты…