После чего человек подходит к решению вопроса с другой стороны – если этот подход в границах, либо – отказывается от своего намерения, изменяет его, если понимает, что игра окончена и дальнейшие действия – вне границ.

В одной из предыдущих глав мы уже цитировали Карлоса Кастанеду. Центральный герой его книг – индейский гностик Хуан Матус – среди прочего сказал автору, что воин должен катиться под ударами той Силы, которая ежедневно наваливается на нас, стремясь расколоть нашу энергетическую оболочку и убить. Сразу оговоримся: не имеет никакого значения, существовал ли Дон Хуан на самом деле, или Кастанеда выдумал его. Потому что идея о необходимости катиться под ударами судьбы имеет очень древнее происхождение. Полагаем, когда Кастанеда писал о Силе, пытающейся расколоть наши щиты, он имел в виду как раз тот самый язык жизненных обстоятельств, о котором мы ведем речь здесь.

Вот как это выглядит в реальности. Один приятель Александра, строитель по специальности, будучи не местным, до начала эпидемии коронавируса снимал жилье в Подмосковье за тридцать тысяч рублей, не считая оплаты коммунальных услуг и интернета. Пока он зарабатывал, все шло хорошо. Хотя приобрести собственную жилплощадь его семье не светило. Цены на недвижимость около столицы кусаются. Но затем грянула пандемия. Стройки встали. Приятель, бывший главным добытчиком, остался без работы, его семья моментально оказалась в долговой яме: долг перед арендодателями рос, доходов хватало только на еду, оплату коммуналки и текущие расходы.

Язык жизненных обстоятельств недвусмысленно намекал ему: вам тут не протянуть. Вариант обмануть арендодателей, сбежав без оплаты долга, был отброшен, как аморальный. Что оставалось делать?

Выход нашелся: у семьи оставался материнский капитал за рождение младшего ребенка. Но этих денег оказалось недостаточно для первого взноса, и тогда они, смирившись с тем, что околостоличная жизнь потерпела крах, начали оперативно искать жилье в провинции.

Итог таков: был найден дом в одном из областных центров. Хозяйка, познакомившись с ними и увидев, что люди они порядочные, сделала значительную скидку. То есть даже не понадобилось влезать в долги. Они купили собственное жилье за один лишь маткапитал и переехали в провинцию. Дом, конечно, нужно перестраивать, но он расположен в городе, неподалеку находятся школа, магазины и вся прочая нужная инфраструктура. Приятель с семьей снял жилье буквально через пару улиц за семь тысяч рублей плюс коммуналка и интернет. То есть примерно вчетверо дешевле, чем в Подмосковье.

Учитывая, что у приятеля снова есть работа, он без проблем сможет оплачивать это жилье столько времени, сколько потребуется для перестройки дома. Делать ремонт он будет сам, так как владеет всем набором навыков, не говоря уже об инструменте. Покупать придется лишь стройматериалы.

То есть люди вышли из сложной ситуации в плюсе. Вышли только потому, что смогли здраво, без иллюзий оценить свои силы и отказаться от несоответствующей этим силам планки притязаний на жизнь в одном из дорогих регионов России. Язык жизненных обстоятельств был понят приятелем Александра и его семьей правильно.

Думаем, не стоит описывать проблемы, с которыми бы столкнулась эта семья, упрись они, как бараны, в желание жить неподалеку от Москвы. Что же толкнуло их взяться за ум? Страх. Они испугались, что материнский капитал обесценится, и потом за эти деньги вообще никакое жилье не купишь.

Нет, страх хорош тогда, когда толкает нас действовать. Причем не как попало, а взвешенно. То есть – в личных границах. Подобных историй можно рассказать немало. Но, полагаем, хватит и одной. Уверены, у каждого из вас найдутся схожие примеры правильного прочтения языка жизненных обстоятельств.

Обстоятельства накатываются на нас постоянно. Мы или катимся под ударами этой Силы, попадая в места, которых никогда бы не достигли, если бы сопротивлялись происходящему, или не катимся. Но тогда панцирь, щит, за которым люди стараются укрыться от нежеланных перемен, в итоге раскалывается. И приходят крупные неприятности, вплоть до смерти.

По нашим наблюдениям, язык жизненных обстоятельств намного проще понять, когда он выступает обезличенно, в виде непреодолимой силы, вроде эпидемии. Но и тогда люди обижаются и терзают свой мозг нескончаемой жалостью к себе, типа: «Почему это случилось именно с нами?» Если же инструментом в языке жизненных обстоятельств выступают другие люди, как на войне, то принять это еще сложнее. Хотя все в наших руках, конечно.

Один знакомый Александра в суровую эпоху первоначального накопления капитала был черным риэлтором. Нет, он не убивал людей ради завладения недвижимостью – во всяком случае, с его слов – но он и его коллеги находили опустившихся горожан, у которых с помощью спиртного легко было выкупить дорогие квартиры. Уплатив алкоголикам мешок рублей мелкими купюрами в довесок к копеечной развалюхе в глухой деревне.

Каково же было удивление этого знакомого, когда спустя года этак три после расселения одной из таких квартир, его отыскали бодрые люди крестьянского вида, привезли ему картошку, овощи, консервацию и прочие продукты питания, называли по имени-отчеству, долго жали руку и благодарили за то, что он вышвырнул их в деревню!

Оказалось, что за пределами привычного городского алкоголического круга общения эти выселенные в деревню, опускавшиеся на дно люди вдруг смогли принять происходящее как новый шанс. Принципиально прекратили злоупотреблять спиртным и за пару лет крепко встали на ноги, вновь обретя опору на себя.