— Ты шлюха, — повторил парень и после резко развернул меня к себе спиной.

С силой сжал плечо и надавил на поясницу, заставляя прогнуться. Не сумела сдержать вскрика, когда он резко вошёл в задний проход используя один лишь презерватив, без дополнительной смазки.

Больно прикусила губу чтобы прийти в себя. Игорь поднял меня, прижимая к своей груди и с силой сдавливая шею.

— И трахать мы тебя будем как шлюху, — послышалось тихое на ухо, прежде чем в комнату вошёл второй парень.

Сложно сказать “нет” — когда твою шею с силой сдавливает молодой, но мужчина. Ваше “нет” будет больше похоже на хрипы подыхающей кошки. Ещё сложнее, когда вас нагибают, продолжая трахать в задницу, с силой вцепляются в волосы, запрокидывая голову и суют в рот член.

— Кай компенсировал все неудобства, плюс дал пару дней выходных, — без силы и резкости развернул моё лицо к себе, обхватив пальцами подбородок.

Поморщился, разглядывая ссадины на лице.

— Я видела, — сбросила руку мужчины. — Довольно внушительная сумма.

— Оно того стоило? — хмыкнул.

— Его компенсация… — запахнула кардиган посильнее, разворачиваясь к Алику, — теперь у меня достаточно денег чтобы отдать ему долг.

Алик нахмурился, пытаясь читать меня. Я не до конца осознала происходящее и пока мои эмоции под замком. Я не могу улыбаться или плакать. Чувства притуплены, как во сне.

— Долг? — переспросил мужчина.

Кивнула.

— Никто не отдавал Каю долг.

— Ну значит я буду первой, — пожала плечами.

— Ева…

— Олег, — перебила мужчину. — После смерти брата я хотела уйти, завязать. У меня были некоторые накопления, я собиралась отдать всё ему. Думала отпустит он зарабатывал на мне больше, чем на других. У нас ведь особые условия. Тогда он сказал, что его процент не имеет никакое отношение к моему долгу. Если я хочу уйти — я должна отдать ему всё.

— Всё это сколько?

— Много.

— И?

— И, если не тратить заработанные деньги на тряпки, еду и наркоту — собрать подобную сумму реально.

— Поэтому ты жила в общем доме, — кивнул. — Почему тачку не продала?

— Было что-то вроде НЗ. Неприкосновенный запас на чёрный день. Мне ведь нужно будет на что-то жить.

— Значит уходишь?

— Значит ухожу, — кивнула с неверием.

Пока не отдам Каю деньги — не поверю. Никто кроме него не был в курсе моих планов. И уверена, сам босс забыл о них в тот же миг, когда я, сдерживая слёзы вышла из его кабинета. Наверное и Алику не стоило говорить. Этот бизнес превращает людей в тварей и заставляет совершать ужасные поступки. Что если Алик расскажет Каю? Они могут лишить меня этих денег, незаконно, конечно. Но это возможно.

Перевела взгляд на Олега. Он смотрел в пустоту, так же, как и я до его появления на этой крыше.

— Может я и ублюдок в твоих глазах, — хмыкнул, не переводя на меня взгляд, — но мешать тебе я не собираюсь. Иди в комнату.

Когда мне было десять — я мечтала быть не просто художником, я мечтала стать дизайнером. Не просто выучится и получить корочку. Я мечтала о работе в лучших домах моды, хотела работать с известными и перспективными моделями, колесить по миру, возможно создать свой бренд. Я понимала, что начать придётся с нуля. Либо девочкой на побегушках, подносящей кофе и иголки, либо швеёй на каком-нибудь мелком производстве. Но у меня была цель, мечта и я собиралась её осуществить.

Когда мне было шестнадцать — мои мечты и планы на жизнь резко сменили курс. Я стала мечтать о карьере врача. Не просто мечтала, я действовала. Записалась на бесплатные курсы при медицинском университете, зубрила день и ночь. Всё для того, чтобы поступить на бюджет. О контракте и думать не смела. Все, абсолютно все деньги уходили на лечение младшего брата. Ему было всего десять, когда ему поставили диагноз — рак крови. Нам было сложно. Кредит в банке не одобрили, а спустится в подвальное помещение и взять займ там, маму отговорила всё та же соседка, что часто нас выручала. Процент был сумасшедший и отдавать нужно было слишком быстро. Мама работала на двух работах, я старалась помогать. Раздавала флаеры, скакала в костюме ростовой куклы, была официанткой в сомнительных кафе. За год лечения мы распродали практически всё ценное и дорогое что у нас было. Денег требовалось всё больше, а времени было всё меньше.

Когда мне стукнуло семнадцать — я продала себя. Люди, которые заметили меня — они знают где искать. И кого искать. Замечают и выделяют тебя среди толпы. Отчаянную и готовую на всё ради близкого человека. Марина — так звали женщину, которая подсела ко мне на лавочку в попытке утешить заплаканного подростка. Будь я взрослой женщиной, тогда бы навряд ли вывалила на незнакомку абсолютно всё. Но в тот момент…мама вечно пропадала на работе, пытаясь заработать на лечение младшего ребёнка и ещё немного чтобы прокормить себя и дочь. Перед Владом нельзя было распускать сопли и показывать отчаяние — ему тоже было не просто. Больше у нас никого не было и в тот момент мне, наверное, очень хотелось почувствовать заботу и жалость, пусть и от незнакомого человека.