Пытаясь понять, чего же сейчас хочет от неё дворецкий, она отвернулась и почти сразу же почувствовала, как он дотронулся кончиком носа до ее щеки. Душа сразу же отозвалась целой бурей эмоций, а уверенные руки демона обвили её талию, и мочка уха оказалась в давно забытой власти его губ.

— Что ты себе позволяешь? — прошептала она, не в силах остановить приближающееся безумие, хотя на самом деле где-то в самой глубине своего естества чувствовала, что именно этого — чтобы после всего случившегося ее утешил именно тот, кому она доверяла безоговорочно, — ей и хочется. Себастиан понимал её лучше нее самой, и герцогине оставалось только поражаться тому, как хорошо он её знает.

— Попробуй остановить меня, — услышала она в ответ и тут же почувствовала, как его губы коснулись шеи и стали скользить по ней, оставляя короткие обжигающие поцелуи. Демоница замерла. — Илэ-э-риас-с… — донеслось до неё хрипло-страстное. — Я так скучал.

Лэр ощутила биение его сердца, и когда их губы наконец-то соприкоснулись, будто сдавшись, ответила на поцелуй. И тут же опьянела от нахлынувшей долгожданной страсти, в которой ей захотелось утонуть, наплевав на то, что будет потом. Это «потом» ещё не наступило и неизвестно, наступит ли когда-нибудь, а в комнате существовало только «сейчас». Когда они остались без одежды, Лэр на мгновение замерла. Пальцы сами потянулись очертить контуры его упругого торса. Затем, встретившись с ним взглядом, герцогиня крепко обвила плечи дворецкого, притянула к себе и, зарывшись одной рукой в волосы, другой провела по спине.

Лэр утопала в красном омуте глаз Себастиана, видя в них только нескрываемое обожание и нежность. Сердце билось часто, дыхание предательски прерывалось. Всякий раз, когда он целовал её, жар в груди разрастался.

Перед глазами Себастиана все плыло, тело пробирала легкая дрожь: «Такая нежная. Такая покорная. Такая податливая». Теряя голову, он в очередной раз прильнул к манящим губам Лэр, прижав ее к себе так, словно боялся, что та всё ещё может убежать. Пламя внутри распалилось еще больше. Запах ее волос и нежность рук заставили забыть обо всем на свете, томное дыхание легкой дрожью отозвалось в его умирающем от вожделения теле. Любые мысли были нестерпимыми, плоть подталкивала, кричала, звала… Поддавшись охватившему его порыву, Себастиан повалил Лэр на постель.

— Илэриас… — прошептал он в раскрытые губы и с любовью заглянул в бездонные, чарующие глаза. Дыхание его участилось, от бешеных ударов сердца закружилась голова. — Запомни, я никогда тебя не покину. Я не Абигор.

Лэр улыбнулась ему — ласково, благодарно — и ответила на поцелуй, окончательно унесший её в страну грёз.

Окрыленный любовью своей госпожи, Себастиан закрыл за собой дверь и постарался слиться с гостями, уже заполонившими дом. Наряженная Лэр последовала его примеру.

И едва она вышла за двери, как затерялась в толпе повалившей в их дом молодежи. Вокруг уже сновали толпы ребят, которые были несколько старше Таро и Хиро: многие подходили по возрасту больше ей и остальным демонам, которым можно было дать от двадцати двух до двадцати пяти лет. Гости были приветливы и при виде нее улыбались совершенно беззаботно и порой даже оценивающе ее осматривали.

Почувствовав в себе, как сердце госпожи учащенно затрепетало, Себастиан обернулся: взгляды толпы, дарк-музыка и доносившийся из гостиной голос Асмодея, которому была отведена роль вокалиста, вновь оказали на нее свое наркотическое воздействие, отчего сама Лэр, закрыв глаза, задвигала бедрами в такт музыке. Инкуб знал, как управлять своей женой. Имя ее стихии — музыка.

Она бросила взгляд в сторону мерцающей гостиной: и верно — он на вокале. В этот раз торс не был обнажен, рельефное тело плотно обтягивала черная латексная футболка, а сверху был накинут кожаный плащ, под которым скрывались его неимоверно длинные волосы.

Расталкивая столпившихся на пути ребят и девушек, Лэр придвинулась ближе: сыновья, Таро и Хиро, занявшие места по сторонам от Асмодея, теперь неистово и страстно — словно по телу любимой женщины — перебирали по струнам гитар. Их лица были сосредоточены, головы раскачивались в такт, а губы то и дело растягивались в загадочных улыбках, устремленных к гостям в зале. Глядя на них, демоница подумала, что теперь сыновья, вероятно, как и она, испытывали невероятный экстаз. Им действительно это нравилось. От одной этой мысли душу Лэр затопила эйфория.

Сидя за ударной установкой, Абигор страстно и пылко отбивал основной ритм. Агалир мастерски заводил мрачным симфоническим дополнением, заняв место у синтезатора клавиш.

Заметив супругу в толпе, Асмодей подмигнул и поманил ее пальцем. Та отчего-то струсила и отрицательно помотала головой. Но пристальный взгляд нефритовых глаз в следующую секунду заставил оторвать ноги от пола и невольно сделать еще несколько шагов, приблизившись к сцене. Илэриас не поняла, в какой момент на ней оказался шипастый ошейник, а цепочка от него уже уверенно и медленно наматывалась на левую руку инкуба. Замечая этот фокус, тусившая под музыку толпа дружно загалдела. Тогда парни впереди нее расступились, пропуская вперед, одобрительно гогоча ей вслед и присвистывая.

Испугавшись того, как расценят этот вульгарный жест сыновья, она взглянула на Таро и Хиро. Те же, поймав ее взгляд, только улыбнулись и даже подмигнули. «Значит, Асмодей уже дал им понять, что означает для людей фраза “дать хлеба и зрелищ”». Тогда, улыбнувшись инкубу уголками губ, она покорно шагнула навстречу и, вставая позади, опустила ладонь на его оголенное плечо. Но тут же оказываясь перехваченной его рукой, насильным движением ее ладонь заскользила по мускулистой груди. На кончиках пальцев Лэр могла почувствовать прерывистое дыхание инкуба. В другой раз он потянул ее за руку и, поставив спиной к себе, прижался к Лэр бедрами, принявшись вместе с ней раскачиваться под султанские мотивы, приправленные мрачной симфонией Агалира, ударным ритмом Абигора и скоростной брызжущей энергетикой гитар Таро и Хиро.