Стащил всех тятей в кучу, связал их и заодно вывернул все карманы. Несколько ножей ужасного качества, кастеты и два рубля мелочью — совершенно не жирно!

— Рассказывай, — привёл я в чувство хонорика.

— А чего рассказывать — то?

— Ты не придуривайся. У тебя сейчас одна задача — быть максимально правдивым, а если начнёшь юлить дорога тебе одна — камень на ноги и в реку. И будь уверен правду ото лжи я отличить смогу! — и для пущей убедительности зажёг над головой светляк.

— Вот же сука плешивая! — донеслось со стороны амбала с разбитым в кровь лицом.

— Говори! — повернулся я к нему.

— Несколько дней назад пришёл к нам, пообещал червонец за то, что словим тебя и доставим по нужному адресу. Показал тебя у гимназии…

— Адрес!

— На Малую Ямскую свезти тебя велено.

М — да… а адресок — то приметный! Там же один из доходных домов незабвенной Дарьи Семёновны и сынок её, Тимофей Гаврилович, с дружками обитает там же.

— Что за жизнь свою положите? — поставил вопрос ребром.

Да, я согласен, что за спиной врагов не оставляют, но какие на хрен с них враги? Обыкновенные наёмники, которые подрядились на не совсем чистую работу. Живут они тем. Лиходеи и сами теперь не рады, что связались со мной. Обратись я в полицию им прямая дорога на рудники и они это прекрасно понимают. Не любит государь наш, когда одарённых за зря обижают.

— Пятьдесят рублёв, — промычал пришедший в себя третий. — Больше у нас ничего нету.

— Хорошо, — согласился я. — Жду здесь завтра утром. Если что не так, то уж не обижайтесь: метки на вас я поставил, найду по любому. Не отыщитесь вы, начну резать родню. Понятно?

— Чего уж тут непонятного… — кивнул третий.

Надеюсь, тятей я запугал достаточно.

— И со своим заказчиком в ближайшее время не связывайтесь, — посоветовал я, развязывая им руки.

Как только наёмники скрылись, бегом направился к деду Кирею — надо навестить мою пациентку и срочно выдвигаться в город. Когда же я высплюсь нормально?!

На Малой Ямской оказался ближе к полуночи. До подвала доходного дома добрался без проблем, помогли заранее приготовленные ключи. Я уже давно озаботился ими, отдав слепки слесарю в торговых рядах.

В подвале было трое. Одна аура не шевелилась и больше соответствовала спящему человеку, а вот две других были вполне себе активные. Щупом до них я точно не дотягивался — придётся рисковать. Стараясь не шуметь, осторожно вставляю ключ во внутренний замок и прокручиваю его. Вроде бы получилось… Приоткрываю дверь, в подвале темнота, свет виднеется лишь в дальнем его углу. Просовываю голову в дверь: за столом трое, один из них уже мордой в «салате», двое неторопливо беседуют, не забывая при этом подливать себе. Слева от меня вешалка и непонятный шкаф, ныряю в его тень, осторожно прикрывая за собой дверь.

— И дался тебе этот заморыш… — донеслось до меня.

— Ты не понимаешь, Глеб! — с жаром отозвался мой братец. — Меньше месяца осталось до его совершеннолетия. Если он подтвердит, что является одарённым, то может потребовать четверть от причитающегося ему наследства, а в восемнадцать уже всю половину.

— Так в чём проблема? Отдайте ему деньги и все дела!

— В том то и беда, — Тимофей залпом выпил половину гранёного стакана. — Нету денег! Маманя их в строительство нового доходного дома пустила и достроят его лишь к концу следующего года — прибыли с него в ближайший год точно не будет. А если мы не выплатим причитающуюся сумму этому гаду, то могут возникнуть проблемы — органы опеки арестуют на все наши активы. Вот такие дела, Глеб…

— Так может его того…

— Можно и того, только если докажут, что смерть была насильственной с нас потребуют вернуть все сбережения его родителей. С чего тогда жить будем?

— Так что же тогда делать?

— Есть одна идея. Мне бы только добраться до этого гадёныша!

— Поэтому ты и отсылал меня к Бурому?

— Да! Эти великовозрастные переростки хорошенько попрессуют его, а я как хороший брат лечить буду. Лекарство уже давно готово, только вот больного всё нет и нет. Он у меня до самого совершеннолетия лежать будет, а там посмотрим, что с него станется! — заржал во весь голос Тимоха.

Вот сволочь! Пора заканчивать этот балаган. Выхожу из — за шкафа и направляюсь к столу. Сильно захмелевший братец не сразу заметил меня. Сидевший ко мне спиной Глеб не без моей помощи приложился головой о стол и вырубился.

— Ну, здравствуй, Тимофей Гаврилович! — посмотрел я в глаза медленно оседающего брата. — Говорят, ты очень хотел увидеться со мной?

— Гад! Ты что со мной сделал? — прошипел он.

— Лишил излишних иллюзий, — усмехнулся я, ослабляя хватку щупа.

— Ненавижу тебя!