Темные маслянистые столбы дыма, которые мы видели висящими над центром Насирии, указывали на горящие останки грузовиков 507-го батальона. В процессе вхождения в город 507-й батальон лишил любой элемент внезапности, который мог быть у Корпуса морской пехоты. Вместо этого морские пехотинцы были вынуждены вступить в ожесточенную перестрелку. Хуже того, им пришлось мчаться в город на головокружительной скорости, пытаясь спасти попавших в ловушку солдат 507-го батальона. Они направились прямо в горловину Аллеи засад и в процессе были разорваны на части.

В то утро десятки американских солдат были потеряны либо ранеными, либо убитыми в бою. Они столкнулись с регулярными иракскими войсками, вооруженными основными боевыми танками Т55, самоходными противотанковыми пушками, минометами, РПГ и стрелковым оружием. К тому же по ним нанесли удар нерегулярные вооруженные формирования типа федаинов, которые прятались среди гражданского населения города. Это звучало как сущий ад, и я вполне мог понять нежелание майора позволить нам продолжить движение.

Мы оставили его еще на час, затем посетили командный пункт в третий раз. Атмосфера казалась более спокойной. Теперь это больше походило на сильный шок и изнеможение. Морские пехотинцы взяли свои цели, мосты через реку Евфрат и канал Саддама, открыв таким образом автомобильный маршрут через Насирию. Но в процессе они были потрепаны, и эти два моста дорого им обошлись.

Пока мы ждали возможности поговорить с майором, капитан снова проинструктировал нас. Их силы были разделены: одна рота окружила северный мост, другая — самый южный перекресток, а третья была зажата где-то посередине. Они продолжали пытаться отправить войска вперед, чтобы занять самые северные позиции, но их обстреливали по всей Аллее засад. Можно было только догадываться о том, как там развернутся боевые действия.

Наконец-то нам удалось поговорить с майором.

— Моя радиосеть сильно перегружена, — сказал он нам. — У меня нет нормальной связи со всеми моими подразделениями. Сейчас там очень, очень большой бардак, идут дерьмовые бои, а мы все еще эвакуируем наших раненых. Вы едете на север, вот куда вы направляетесь, и я бы очень настоятельно не советовал этого делать.

— Я слышу, что Вы говорите, — сказал я ему, — но мы ждем здесь уже три часа, и время окончания нашей миссии быстро приближается. Мы можем продвинуться вперед, поговорить с командирами ваших передовых рот и оценить ситуацию оттуда.

Секунду он смотрел на меня, взвешивая, что скажет дальше. Он знал, что не может приказать нам оставаться на месте, потому что мы были британскими солдатами, не находящимися под его командованием. Но было очевидно, что он мог бы очень, очень усложнить нам жизнь, если бы захотел.

Он как бы соглашаясь пожал плечами.

— Ладно, ребята, вам решать. Если ты хочешь двигаться вперед, тебя предупредили. Я настоятельно не советую этого делать, но решать вам, ребята.

Я кивнул.

— Спасибо, сэр, я ценю Вашу поддержку. Мы отправимся в вашу первую роту и свяжемся с ними. Затем мы перейдем к остальным и сделаем то же самое. Я был бы чрезвычайно признателен, если бы вы предупредили их по радио, что мы на подходе.

— Я сделаю все, что в моих силах, если только смогу связаться со своими ребятами на передовой.

Он сделал паузу, устало проведя рукой по своему лицу. Он поднял свои усталые, налитые кровью глаза и встретился с моими.

— Вы знаете, ребята, у нас один БТР перевернулся на бок, и у нас пока никто не смог добраться к нему. Мы предполагаем, что они все мертвы, но мы просто не знаем. Когда вы будете продвигаться вперед, не могли бы вы, ребята, пробраться к тому БТР и проверить, нет ли выживших?

Я на мгновение задумался над этим. Он был командиром Корпуса морской пехоты, за его спиной стояла бронированная мощь Корпуса морской пехоты США. Я был капитаном Следопытов с девятью парнями и тремя не бронированными «Лендроверами». Перед нами стояла миссия, которая могла бы изменить ход этой войны, а время поджимало. Можно сказать, то, о чем он нас просил, было издевательством. Но я понимал, что он был в шоке и что его люди подверглись настоящему избиению.

— Я поговорю со своими парнями и посмотрю, что мы сможем сделать, когда доберемся туда, — сказал я ему.

— Если что-то мы можем сделать, мы сделаем, даю вам слово.

Мы вернулись к машинам. Перед отъездом мы провели краткий «китайский парламент», групповое обсуждение среди всех членов патруля. Мы решили, что если бы нам удалось просто проехать через Насирию, мы могли бы добраться до Калат-Сикара под покровом темноты с ПНВ, и это был бы наш лучший шанс.

Стемнеть должно было около 16:00, что оставило нам добрых восемь часов на то, чтобы добраться до аэродрома, провести разведку и отправить 1-й ПДБ в назначенный час. Но мы все знали, что был только один возможный маршрут через город. Нам пришлось бы пересечь первый мост, который удерживали морские пехотинцы США, и двигаться по Аллее засад.