Он замер, потом снова посмотрел в зеркало. Его разум уже подсказывал то, чего не хотело знать его сердце. Потому что теперь, когда он подумал об этом, он был уверен, что зверь сделает именно то, чего он не хочет, просто потому, что мог. И если это предчувствие было правильным, то монстр уже забрал чью-то жизнь. Кого-то важного или, возможно, прохожего, но в любом случае на его руках была кровь.

Зверь ухмыльнулся, острые зубы сверкнули на свету.

— Ты уже знаешь, да, Лютер?

— Что ты сделал?

— Не помнишь? Мы оба наслаждались порывом ветра в шерсти. Нам нравилось ощущение земли под нашими лапами. Настоящая земля, Лютер. Земля под нами, которая хотела, чтобы мы свободно бегали по лесам и чувствовали мох, траву и камень, — глаза волка закатились. — Это была восхитительная ночь. Вечер, который ни один из нас никогда не забудет, и как я мог отказаться от всего этого? По своей воле?

Он покачал головой.

— Нет. Отец утверждал, что наши звери были не такими.

— Какими? Убивали идиотов, которые не могли даже поговорить с их хозяевами? Ты должен был знать, что твой отец солгал. Я это ты, Лютер. Так же, как ты — это я.

Как смел этот дурак называть его чудовищем?

— Я совсем не такой, как ты, — прошипел Лютер.

Волк бросился вперед, хлопнув лапами по стеклу, в то время как руки Лютера коснулись ненавистного серебра.

— Ты — это я, Лютер. Ты любил охоту так же сильно, как и я, и ты ликовал, когда мы укусили того человека за шею. Кровь залила наш язык, и тебе это понравилось.

Он почувствовал, как кровь отхлынула от его лица холодной волной. Он не мог этого сделать. Они не могли убить кого-то без ведома Лютера… да?

— Нет, — пробормотал он, сжав кулаки. — Нет, прошлой ночью мы никому не причинили вреда, иначе я бы знал.

— Не прошлой ночью. Самая первая ночь. Я не хотел упускать свой шанс на случай, если ты подавишь меня.

Шанс? Боже. Они кого-то убили, и Лютер понятия не имел, кто попал в когти существа. А если бы это был фермер Баррен? Или, не дай бог, его внучка. Лютер думал о ней в последнее время. Просто признал, что она существует, а волки всегда так любили кусать молодых женщин. Что, если он вгрызся в ее плоть и даже не понял, что произошло?

— Пир был хорош, — тихо сказал его волк. — Сейчас ты недоволен, но это нормально. Вскоре ты узнаешь, что потакать мне — это нормально. Я твое желание, Лютер. Вместе мы будем жить счастливо.

— Нет, — у него не было других слов. — Нет, я не поддамся тому, что ты делаешь. Это было неправильно, и я… я…

Волк усмехнулся, продолжая пятиться от зеркала.

— Что ты будешь делать, Лютер? Ты боишься собственного отражения.

Черт, зверь был прав. Зверь знал, что сказать, чтобы задеть его, и это…

Он отвернулся от зеркала. Смотреть на собственное отражение прямо сейчас было слишком больно. Если он продолжит смотреть, то не знал, что сделает.

Вероятно, выберет путь труса, как это сделал его отец. Лютер ушел от места, где он приковал своего зверя, от того места, где он нашел своего отца, свисающего с потолка. Эта комната была проклята, и все в ней оказалось таким же проклятым, как и его память.

Он научится управлять зверем. Лютеру не нужны были цепи и потайной подвал, чтобы сдерживать волка. Он был в этом уверен. И если он потерпит неудачу к моменту следующего полнолуния, то возьмет дело в свои руки.

Как сделал его отец.

В конце концов, все, что он делал, было на благо Перекрёстка Мертвеца. Если это означало, что им будет лучше без него на их пороге, пусть будет так. Граф всегда ставил своих людей на первое место.

ГЛАВА 13

Луна думала, будет проще. Конечно, были моменты, когда ей нужно было разбираться с безумцем, который пытался запереть ее в подвале, но он мог быть хуже. Лютер оказался довольно добрым, хоть и странным. Она была не против провести время с ним, по сравнению с ворами и бандитами.

Но она не ожидала, что ей все время будет скучно. Он предложил ей сделку, она приняла ее, думая, что он поможет ей готовиться. Она не была создана леди!

Вместо этого она уже три дня не видела графа. Он пропал в глубинах своего поместья и оставил ее одну.

Как аристократки не сходили с ума от скуки? Может, поэтому все они были вспыльчивы и быстро нападали на других женщин. Она и раньше слышала, как они метали кинжалы словами, и, очевидно, это происходило от того, что они сидели без дела, пока их мозг не гнил.