Шрифт:
Попав в незнакомую квартиру, да еще таким способом, ребята с опаской оглядывались по сторонам. Более чем скромная обстановка наводила на грустные мысли.
– А где же бабушка? – удивленно прошептала Вика. – Тут ведь, кажется, всего одна комната и кухня…
А когда груда тряпья на диване, стоявшем за шкафом, зашевелилась, ребята так и замерли посреди комнаты.
– Кажется, она там… – сказала Черепашка, указывая рукой на диван.
– Глебка! Глебка! – скрипучим голосом отозвалась старуха. – Бабе кушать…
– Она хочет есть! – сказала Черепашка и осторожно приблизилась к дивану.
Вика нерешительно последовала за ней.
– Ладно, – крикнул Алеша. – Вы пока посидите тут, а я обследую квартиру. Если он приводил сюда вашу Свету, должны остаться какие-то следы.
– Марь Сергеевна, хотите булочку? – наклонилась к самой подушке Черепашка. – Вик, дай сюда мой рюкзак!
– Булочку! Булочку! – заскрипела старуха. – Бабе булочку!
Люся вытащила из рюкзака покрытую шоколадной глазурью булочку и пакет апельсинового сока.
– Принеси стакан, – попросила она Вику. – Он что, Глеб этот, вообще, что ли, свою бабушку не кормит?
Увидев булочку, старуха выпростала из-под одеяла высохшие, с висящей кожей руки и начала медленно шевелить скрюченными пальцами. При этом она шамкала беззубым ртом, издавая странные чмокающие звуки.
– Возьмите! – Черепашка сунула ей в руку булочку.
Бабка тут же принялась отщипывать маленькие кусочки, быстро отправляя их в рот. Действовала она уверенно и даже ловко.
– Сейчас я вам соку налью, – сказала Черепашка, чувствуя, как к горлу подступают слезы.
От жалости к этому убогому, беспомощному и всеми заброшенному существу сердце девушки разрывалось на части. «А ведь когда-то эта старуха была такой же молодой, как мы, и ей, наверное, казалось, что старость никогда не наступит. А может быть, она даже и не задумывалась о старости, жила и радовалась жизни, потом воспитывала детей, внуков… Как все-таки жестоко устроена наша жизнь…»
– Держи! – Вика протягивала Черепашке чашку с отбитой ручкой. – Короче, на кухне стоит раскладушка, на плите сковородка с остатками яичницы, холодильника в доме нет, телевизора тоже…
– Пейте, бабушка! – Люся поднесла к губам старухи чашку.
Та жадно вцепилась в нее руками, уронив булку на пол.
Подняв булку, Черепашка положила ее на тумбочку. Туда же девушка поставила пакет с соком.
– Смотрите, что я нашел! – выкрикнул из прихожей Алеша.
В следующий миг девушки увидели в его руках изящную бежевую сумочку на длинном ремне.
– Это Светкина! – закрыла рукой рот Вика.
Опустившись на стул, она зарыдала.
– Не плачь, Глебка! – заканючила скрипучим тоненьким голоском старуха. – И-и-и! – принялась подвывать она. – Бабе жалко Глебку. Бедный мой, бедный! И-и-и-и!
– Вика, прекрати! – резко скомандовал Алеша. На старуху, он, естественно, никакого внимания не обратил. – Мы же еще ничего не знаем. – Он стоял на красной с зелеными полосами по бокам ковровой дорожке. В этом месте прямо под ним находилась прямоугольная крышка люка. – Вы как хотите, а я пошел к отцу. Похоже, тут все очень серьезно.
12
Свернувшись калачиком, укрытая тонким одеялом и козьей шкурой, Света Тополян спала. Она уснула почти сразу после того, как Глеб захлопнул люк. Просто силы покинули девушку, ведь эту ночь, да и предыдущую тоже, она провела без сна. Поэтому громкий окрик Глеба не сразу разбудил ее.
– Эй! Давай сюда ведро! – раздалось, как показалось девушке, откуда-то издалека.
Света открыла глаза, села.
– Какое еще ведро? – хриплым спросонья голосом спросила она.
– То самое, – ответил Глеб. – Привязывай, я его вымою.
Только сейчас до нее дошло, что имеет в виду Глеб. Света встала, все кости жутко ныли. Все-таки она не привыкла спать на полу. Красное пластмассовое ведро, накрытое металлической крышкой и служившее ей унитазом, стояло в противоположном углу. Не испытывая никакого стеснения, Тополян привязала веревку к белой ручке.
– Тяни! – скомандовала девушка. – Только осторожно!
Впрочем, последнее замечание было излишним. Как уже успела заметить Света, отсутствием ловкости и нарушениями координации движений Глеб не страдал.
Вскоре тщательно вымытое и пахнущее стиральным порошком ведро опустилось на земляной пол.
– Отвязывай! – приказал Глеб.
«Должен же он хоть какие-то неудобства испытывать! – развязывая узел, злорадно думала Света. – Вот пусть выносит за мной парашу, может быть, быстрее отпустит».