Рука отлепилась от камня, и волшебство пропало. Потерла ладошку и посмотрела на ректора. Он сцепил ладони в замок, смотрел перед собой и был задумчив.

– Я могу идти?

– Нет, мне нужна твоя пластина. Присядь, нам надо выбрать направление, чтобы определиться с программой обучения, – почти прорычал он, словно сдерживал себя.

– Вам плохо? – решила поинтересоваться, вдруг ему помощь нужна.

– Нет, мне хорошо, – прорычал он и скрипнул зубами.

– А что с вами происходит? – не отставала от него с расспросами.

– Брачный гон демонов, – ответил он угрюмо, – знаешь, что это? Бабушка не рассказывала сказочку?

– Нет, – покачав головой огорчилась я, протянула пластину, вздыхая.

– Хо-ор-ро-ош-шо-о-о, – протянул он и сделал пасс, пластина вспыхнула и погасла, – иди устраивайся, направление выберем позже.

Кивнула и коснулась его руки.

– Вам, наверное, надо полностью принять ваш настоящий облик, чтобы не страдать, я не испугаюсь, – сказала ему с улыбкой, – бабушка мне и не такое показывала.

– Ариш-ша-а-а, – простонал он и отпустил контроль, только и успела уловить, как одежда клочками полетела в разные стороны, а голос, грудной и громкий, пророкотал над головой: – Нельзя делать такие заявления демону.

Успела только хлопнуть ресницами, как оказалась в руках этой огромной горы мышц, прижатая к его груди.

– Господин ректор, отпустите меня, – проблеяла подрагивающим голосом.

– Не могу, потерпи, – ответил он и втянул воздух за моим ухом. Молча кивнула, поерзала, устраиваясь поудобнее.

– Вы какой-то жаркий, я вся вспотела, словно на батарее сижу, – вздохнула я, когда пауза затянулась.

Тишину взорвал смех демона, который уже начал приходить в себя и меняться, заставляя меня стыдливо зажмуриться.

– И чего ты зажмурилась? – услышала его бархатный глубокий голос, от которого в животе вылупилась целая популяция бабочек.

– Вы в нормального превратились? – поинтересовалась у него.

– Да, – мурлыкнул он.

– А ваша одежда? – попыталась сползти с его коленей.

– То есть раньше тебя это не смущало, а сейчас, сидя на мне голом, ты озаботилась приличиями? Я правильно понимаю, Ариш-ша? – весело хмыкнул он.

– Когда вы были демоном, у вас броня была, а сейчас вам лучше прикрыться, – не прекращая попыток сбежать, ответила.

– Поздно милая, теперь не сбежишь, – заявил он категорично, – раньше надо было об этом думать.

– Я же помочь хотела, – застыла, не зная, что делать.

– Ты умница, помогла. Спасибо, но рад тебе сообщить, что должен поздравить с нашим бракосочетанием, – все так же томно произнес он, – брачную ночь сейчас будем устраивать или подождем до ночи?

Я даже глаза распахнула и уставилась на ректора во все глаза, правда, старалась не опускать взгляд на его обнаженную грудь. Мозг тут же поплыл, но я его собрала в кучу и возмутилась, ткнув в голую грудь ректора пальцем:

– Вы всем студенткам это говорите? Или просто озабоченный извращенец?

Пока он пытался переварить сказанное, выскользнула из его рук и бросилась к двери, но она не поддавалась. Осмотревшись по сторонам, увидела окно. Демон, сидя за столом, наблюдал за моими попытками сбежать. Вставать не пытался, после моей попытки разбить стекло подпер ладонью щеку, а другой рукой отбивал кончиками пальцев какой-то мотив.

Выдохлась я через полчаса, устало оседая на стул.

– Поговорим, Ариш-ша? – поинтересовался он как бы между прочим, словно ничего не произошло. Устало кивнула, выбора мне не оставили.

– Не скучай, я быстро, – услышала вместе с щелчком пальцев. Подняла взгляд и увидела пустое кресло, в котором сидел ректор, слова про то, что мы поженились, не восприняла всерьез, а истерика – ну так это нервное, с кем не бывает.

Фыркнула и осмотрелась по сторонам. Кабинет мне понравился, но я даже не успела отдышаться, как хозяин вернулся одетый в новые штаны и рубашку, распахнутую на груди.

– Сейчас я нас освобожу, и мы отправимся домой, – сделал какой-то пасс, и дверь открылась, – госпожа Вилора.

В дверь робко поскреблись, вошла секретарь, испуганно осмотрела кабинет и уставилась на ректора.

– Господин ректор, звали? – робко спросила она, что-то пытаясь найти глазами в кабинете, мне ее было хорошо видно, а ей, видимо, меня нет.