Андрей судорожно пробежался пальцами по кнопкам. Безуспешно. Наконец догадался, каким образом можно остановить этот взбесившийся громкоголосый прибор. Сорванная со своего места панелька, отлетела в конец салона, хлестко ударившись о заднее стекло.

В этот раз двигатель запустился сразу.

На «ручнике» и задней передаче «пятнашка» развернулась, практически на месте. Коротко мигнув красными огоньками стоп-сигналов, машина понеслась прочь. Оставив на память о своем пребывании здесь лишь легкий, быстро рассеивающийся запах выхлопного газа, да колею грубо вырванной травы в месте своего лихого разворота.

Глава 4

Город уже почти освободился от дневной духоты, когда Андрей, припарковав машину у центрального входа церковной территории заглушил двигатель.

Посидев немного в тишине, взял с панели лист, положил его в карман и вышел на улицу.

В первое мгновение храм обескуражил Андрея своей торжественностью и многозначительностью внутреннего убранства.

С чувством некоторого стыда, бывший пионер и комсомолец признался себе, что вряд ли когда-нибудь научится ощущать себя в этих стенах своим. Тем более захочет прийти сюда за покаянием, или, тем более, утешением. Все-таки счастливое, коммунистическое детство засело в мозгах глубоко и, наверно уже навсегда. Что, впрочем, за пределами данного помещения, проблемой не казалось совсем.

В дальнем конце огромного, пустынного зала, возле самого алтаря, спиной к выходу стоял мужчина в одеянии священника.

Андрей подошел к человеку, остановился рядом. Коротко взглянув на его лицо и убедившись, что это именно тот, кто ему нужен, перевел взгляд на стоящую в центре картину с изображением приятной молодой женщины. Она держала на коленях годовалого пухленького малыша, с недетской мудростью и печалью в глазах.

Выждав для приличия некоторую паузу, Андрей решился нарушить молчание:

– Здравствуйте.

– Здравствуй Андрей.

Вопреки ожиданию, голос отца Михаила оказался не тем, по тоскливому раскатистым и басовитым, типа: «Боже еси на небеси», а совсем даже наоборот – мягким, спокойным, светским, или, наверно, точнее сказать мирским. В общем, самым обыкновенным. Почему-то это успокаивало…

– Антон просил меня…

– Не нужно было забирать пистолет,– чуть слышно произнес вдруг отец Михаил, не отводя взгляда от нежного лика самой известной, после Евы, человеческой матери.

– Пистолет?! – Андрей изумленно повернулся к собеседнику.

– Когда ты возвращался, ничего странного не произошло?

Молодой человек вспомнил самопроизвольно включающийся магнитофон.

– Странного? Да нет. Ничего странного. А почему вы спросили про пистолет?

– Я не спросил, я сказал. Но тебе наверно интереснее не «почему», а «как». Как я про него узнал.

– Да вы правы, – согласился Андрей, решив, на всякий случай, ничему больше в этой жизни не удивляться. По крайней мере, сегодня. – Действительно, интересно как вы про него узнали.

– Ты веришь в экстрасенсов?

Андрей неопределенно пожал плечами.

– В принципе ты прав. Из тысячи гастролирующих провидцев и целителей, вряд ли найдется хоть один настоящий. Их и было то, настоящих, Нострадамус, Ванга, Мессинг, да еще может с десяток тех несчастных, чья анонимность для потомков успешно сохранена инквизиторскими кострами. Не всегда средневековыми.

– Значит вы экстрасенс?

– Какое все-таки мерзкое слово… Конечно мне далеко до Нострадамуса, но скажем так, – в густой, аккуратной бороде священника едва угадалась легкая, самоироничная усмешка, – предсказаниями я бы смог зарабатывать на жизнь. Причем вполне честно.

– Скажите… А вы верите в бога? – спросил молодой человек и даже сам удивился своему вопросу.

Отец Михаил оторвал взгляд от святой девственницы и с живым интересом посмотрел на Андрея.

– Тебе не кажется странным, спрашивать об этом у священно служителя, да еще находясь при этом в храме?

Понимая какую глупость сморозил, Андрей смутился.

– Извините, не знаю как это я. Сказал не подумав.

Оправдание получилось совсем детским и беспомощным, от чего он смутился еще больше.

– Извините.

– Не извиняйся, – священник не выглядел ни сердитым, ни саркастичным, – Ты прав. На самом деле, где, как ни здесь такие вопросы задавать. И кому, как не мне на них отвечать.

– Хм…

Андрей отвел взгляд от лица отца Михаила, вскинув на мгновение брови, облегченно и вместе с тем озадачено.

– Ладно, тогда я спрошу проще: Бог есть?

– Пожалуй, это не проще, а грубее. Но я отвечу. Только не обижайся, простой вопрос, простой ответ.

– Я не обижусь. Да или нет, вполне достаточно.