– А вы как?

– Я успела состояться ещё в начале девяностых. Реклама и медиа. Так что финансов у меня хватает. Я человек творческий и работаю для души.

– Но вы не думайте, что я прощаюсь с вами навсегда.

Сорокина рассмеялась, они пожали друг другу руки.

– Не волнуйтесь, мы ещё будем плотно взаимодействовать. Власть и пропаганда – едины. И еще раз прошу у вас прощения за историю с Петровым.

Михаилу нужно было попрощаться со столом, часами и статуэткой льва. В кабинете Власова ждал посторонний. Это был тощий мужчина средних лет. Его грубое лицо казалось знакомым Михаилу.

– Я вас знаю? – спросил он.

– Иван Макаров.

– Что-то я вас сразу не приметил, – они пожали руки.

– Решил лыжами заняться на старости лет, – Макаров улыбнулся.

– А я думал, что вы в чехи подались.

– Нет, – Макаров рассмеялся. – У меня к вам дело есть. Как к бывшему предпринимателю.

– Какое?

– Меня выгнали из системы, а я ЧОП открыл. Не хреновый ЧОП, куда подворотню набирают, а премиум класса. Так сказать. Ребята нормальные у меня работают. Все бывшие солдаты, но есть и бывшие бандиты. Есть люди прошедшие Афганистан, Чечню и Югославию.

– Очень круто. Хотите и мне работу предложить?

– Нет. Дело в том, что в последнее время у меня возникли проблемы. Премиум класс всё-таки. Так мы бы быдло всякое постреляли, но приходиться конфликтовать с людьми, у которых есть те, кто за них впишется. Зная о вашем устойчивом положении в вертикали, я хотел предложить вам стать нашей крышей.

Власов подумал пару секунд.

– И за сколько?

– От ста пятидесяти тысяч долларов в месяц. Но это стабильный доход. Плюс тридцать процентов с каждого дела.

– И что нужно делать мне?

– Делать ничего не надо. Будете держать базар если что.

– Я согласен, – они обменялись рукопожатиями.

Институт Современного Европейского Развития занимал два этажа престижного офисного здания в центре. Михаилу казалось, что институт задумывался как один из мозговых центров для нового курса модернизации сверху. Князев радушно встретил его и показал Власову его новый кабинет. Он был гораздо просторней и напоминал типичный офисный кабинет начальника в успешной фирме. Михаил сразу же распорядился отделать кабинет под старину и перенести туда свой стол со статуэткой льва и часами.

– Давай начнем наше общение с того что будем впредь общаться на “ты”, – начал Князев. – Я не сторонник формализма.

– Не вопрос, – согласился Власов.

– Так вот, Миша. Я хочу, чтобы ты стал нашим главным по политике, – говорил Князев.

– Не знаю. Честно говоря, мои идеи слишком далеки от реальности. Ты когда-нибудь был в регионах?

– Да, – как-то твердо промолвил Князев. – Именно поэтому мы должны провести модернизацию как можно быстрее.

– Идеалист или просто дурак, – подумал Власов.

Карьера у Михаила складывалась весьма удачно. Но это не давало ему никакого особого счастья и удовлетворения, потому что Власов опять имел глубокую пробоину в сфере личной жизни. Сначала он пытался найти себе новую женщину, но вскоре понял, что та травма, которую нанесла ему Анна своими предательством, навсегда убила во Власове веру в искреннюю любовь. Тогда он решил жить как большинство его знакомых в тусовке. Он начал спать с проститутками и стал искать себе молодую содержанку.

Накануне своего первого выхода в свет как главный по политике Власов проставлялся перед коллективом института. И закончив пьянку у себя дома в постели с двумя дорогими девочками из модельного агентства, он совсем забыл, что завтра его ждет важное мероприятие. Утром ему позвонил Князев.

– Миша, что такое? Я тебя весь день вызваниваю.

Паника охватила Михаила.

– Моя речь, – думал он.

– Эм, всё нормально, Толик. Я вчера отмечал с коллективом и до сих пор нахожусь в небольшой прострации.

– Да? В семь за тобой подъедет машина. Я уже боялся, что мы тебя потеряли. Много кто хочет тебя послушать.

Власов разбудил девочек, они стали быстро одеваться. У него было примерно два часа, чтобы написать речь. Михаил перерыл всю комнату в поисках статистических отсчетов, но так и не нашел их. Полный разочарования он сел за стол.

– Так, ладно. Пусть будет облегченная версия. Всё равно от этих текстов ничего не измениться, – думал он.

Так как Черновик был давно утерян, Власов был вынужден завести свой собственный Черновик. Он взял в столе толстую тетрадку, открыл её и написал.

“ ЧЕРНОВИК – 2

Нам успешно удалось преодолеть последствия хаоса девяностых. (Это была такая формальная вступительная фраза, которая вроде бы заменяла похвалу в адрес идеалов коммунистической партии и в то же время демонстрировала верность автора идеалам суверенной демократии) Но перед страной всё ещё есть ряд острейших проблем.