Сам мужчина остановился за спиной, сложив руки на груди.

– Не объяснили что? – обернулась к нему.

Он чертыхнулся. И что-то ещё произнёс на своём языке. Определённо нецензурное, судя по отразившемуся недовольству на лице.

– Может и объясняли, но я ни черта не поняла из их английского, если честно. Я в нём… ммм… не сильна. Вообще в языках, если честно…

Отчего-то стало стыдно. Он вон на моём языке как легко говорит. А я… дурочкой настоящей почувствовала себя рядом с ним на этом фоне. Но да, иностранные языки мне не давались никогда от слова совсем. Ни английский, ни немецкий, который мы изучали в школе. Только благодаря подруге и сдавала все контрольные и экзамены по этим двум предметам.

И опять я о ерунде какой-то думаю?

Когда он тут… порезы лечит зализыванием!

Как реально зверь какой!

Просто жуть!

Я даже не знаю, как на это реагировать правильно. И стоит ли? Для него вон это всё точно в порядке вещей.

А я…

А он…

– Да? – фальшиво удивился. – А до тебя обычно считалось, что с рабами разговаривают на их языке, когда те только прибывают, – закончил с нескрываемой злорадством.

И призадумался о чём-то. Своём. Ни разу не хорошем, если учесть, что, пока думал, хмуриться стал всё больше и больше.

Не знаю, что не понравилось ему, лично мне не понравилось сравнение. Я даже про его способности позабыла.

– Я. Не. Рабыня, – произнесла чуть ли не по слогам, сжав ладони в кулаки.

И во второй раз очень пожалела, что нож оставила на другом конце умывальной стойки.

– В самом деле? – выгнул он бровь.

– То, что меня украли и отдали тебе (против моей же воли, кстати говоря), не делает меня твоей собственностью. Ничьей.

– Ты поэтому обратно ко мне прибежала? Потому что вся такая независимая и самостоятельная? – съехидничал он.

Злиться так и не перестал. Наоборот.

А вот мне стало обидно.

Пусть он и сотню раз прав.

– Пожалуй, это и правда было ошибкой, – согласилась с ним, вопреки испытываемому. – Но, к сожалению, ты единственный здесь, кого я знаю.

То ли оправдала себя, то ли унизила признанием слабости. И сама не поняла.

Тем более, как ни странно, он тоже со мной согласился. Правда на свой лад.

– Хотя ты права. Клейма на тебе ещё нет. Так что официально ты пока мне не принадлежишь, – сообщил. – В глазах тех, кто об этом не в курсе.

Чего?!

– Какого ещё нахрен клейма? – повысила голос, сорвавшись на ругательство.

Хотя к последнему я прибегала в крайнем случае. Когда эмоции брали верх. Сильно верх. Как сейчас.

– Что такое клеймо ты тоже не знаешь? – съехидничал, помолчал немного и великодушно добавил: – То самое, что позволяет определить принадлежность того или иного существа на Карибском побережье к той или иной семье. Всего их семь, кстати, здесь.

– Варварство какое-то средневековое, – единственное, что нашлось в разуме на такое заявление. – Вы вообще знаете, какой век на дворе? Рабство давно отменили. И вообще…

Нет, не было у меня слов, чтобы описать нормально свои эмоции.

Я точно впала в кому, не иначе.

Не может быть такое правдой!

Просто не может!

– Я-то в курсе, – пожал плечами стоящий напротив. – А ты? В курсе? Где находишься. И кто перед тобой?

Хорошие вопросы.

И у меня есть частичные ответы на них. Не уверена только, насколько точные. Я вообще уже ни в чём не уверена. Даже в собственном уме. Может, я свихнулась и теперь лежу себе где-нибудь в дурке, вижу всякую дичь? Это бы многое объяснило.

– Не знаю точно, где находится ваша Картахена, но подозреваю, что это где-то в Мексике, или что-то такое. Картели там всякие. А ты главарь одного из них.

Мужчина… улыбнулся. Тепло. Ласково.

Неожиданно!

Я даже подзависла на несколько мгновений, так преобразилось его лицо. Мягче что ли стало.

Нет, это же надо было родиться таким преступно-красивым!

Реально как с картинки.

Ещё глаза эти его необыкновенные – в обрамлении чёрных ресниц особенно гипнотически смотрятся.

– Это не Мексика, цветочек. И я не главарь. Я – альфа. И барон двух семей. Вега и Ньето. Все морские пути, ведущие отсюда – мои. Я никого не граблю, не занимаюсь вымогательством, или что там ещё ты себе придумала. Проституция, работорговля, наркота и контрабанда оружия – в ведомстве других семей. Не мои.

– Почти само благородство, – усмехнулась ошеломлённо на такое пояснение.

Хотя и не особо поняла некоторые аспекты сказанного им. Зато отлично уяснила себе одно: просто так меня отсюда не выпустят. Если вообще выпустят. Вон как тепло и ласково улыбнулся снова. На этот раз реально не по себе стало. Слишком тепло и ласково. До мурашек по всей коже. Как и его ответ: