Увидев меня, свежеиспечённый военком тут же поднялся и начал докладывать. Я плюхнулся в свободное кресло и махнул Туру рукой: мол, не маячь, садись, в ногах правды нет. «Герцог-охотник» кивнул и продолжил доклад, заняв прежнее место. Я слушал его вполуха, но не перебивал и, как мог, изображал интерес. Мочь, правда, было непросто. Заваленный снедью стол манил к себе сильнее любовной магии, и не поддаться этому искушению ни у кого из присутствующих не получалось.

По виду, сегодня устали все, в том числе, и докладчик. Поэтому в том, чтобы перевести дух, а заодно подкрепиться, никто себе не отказывал. Я, выбрав из того, что имелось, самое калорийно-белковое, жевал вяленую телятину. Аршаф хрустел жареными куриными крылышками. Тур отхлёбывал из кружки какой-то напиток и заедал его пирожками. Дамы наслаждались фруктовым десертом.

— Стены, вообще, более-менее... только в семи местах надо кладку подправить... я думал, что будет хуже, — вещал Тур, поочерёдно прикладываясь то к кружке, то к пирожкам. — Ворота тоже нормально... А вот с надвратными башнями надо бы пошаманить... навесы поставить, для лучников места обустроить...

— Лучников-то хоть хватит? — ввернул я для пробы.

— Лика сказала, что хватит, — кивнул Тур на «лучницу». — Две с лишним тысячи сегодня в ополчение записалось. И завтра ещё запишутся, и послезавтра...

— Но меньше, — негромко заметил Аршаф.

— Меньше, — согласился комендант Пустограда. — В первые сутки всегда самый сильный наплыв, а дальше по ниспадающей. Но это не страшно... Даже если хотя б половина чему-то научится, городок мы удержим... Ну, если, конечно, научат, — снова взглянул он на Лику, а после на Рей.

— Научат. Не беспокойся, — хмыкнула первая.

— Ещё и тебя превзойдут, — добавила вторая.

— Ну, тогда я спокоен, — развёл руками «охотник»...

Позже, анализируя разговор, я понял, что меня в нём смутило. Уж слишком натужно наш военком пытался представить, что всё идёт так, как надо, слишком «оптимистично» смотрел на происходящее. Кому-кому, а ему-то уж точно известно, что одной обороной войну не выиграть. Но планов, как набрать силу, накопить достаточные ресурсы и перейти в наступление, ни у него, ни у «вора», ни у наших красавиц-воительниц не имелось. Идеи и планы, как победить, если я правильно понял, оставались на мне. Только на мне и ни на ком больше...

В эту ночь Рейна ко мне не пришла. Я сам к ней пришёл.

Каюсь, не только из-за того, что вновь воспылал к подруге плотской любовью, но и по той причине, что мне до зарезу требовалось пообщаться с ней наедине. Выведать, так сказать, информацию в «непринуждённой беседе», когда никто не мешает и глупых вопросов не задаёт.

Мешать нам действительно не мешали. Но и переключиться на разговор о делах никак, блин, не удавалось. Нынешней ночью от Рей мне просто башку сносило. Думаю, что и ей тоже. Только уже от меня. Любовная магия — штука такая. Если срабатывает, то накрывает обоих, без вариантов.

В итоге мы выдохлись лишь к утру, когда уже стало светать.

Только тогда я наконец смог приступить к тому, что замыслил.

— Слушай... по поводу рунных записей... Ты с ними часто сталкивалась?

— Сталкивалась... но нечасто. — Рей повернулась набок, приподняла голову, подпёрла её рукой и сверкнула на меня своими изумрудно-сапфировыми глазищами. — А почему ты спрашиваешь?

Я усмехнулся и, тоже перевернувшись, обнял даму за талию. Без фанатизма. Просто чтобы закрепить наши текущие отношения и в то же время дать ей понять, что её мнение мне действительно интересно.

— Да ничего особенного... Просто кое-какие вопросы возникли, о которых раньше не думалось...

— И о чём же тебе не думалось? — промурлыкала Рей, придвинувшись ближе и положив голову мне на плечо. Тоже, кстати, без фанатизма, и тоже, по всей вероятности, чтобы зафиксировать наши отношения в том виде, в каком они сейчас находились.

— Ну... когда мы с Аршафом работали с артефактами, я вдруг подумал... Короче, мне непонятно, почему все считают, что рунные записи может восстановить только тот, кто их создавал?

— Но ты же сумел, разве нет? — изобразила удивление Рей.

— Сумел. Да. Но ты же ведь понимаешь: мой случай особый.

Женщина спорить не стала. Потёрлась носом о мою щёку, провела пальчиками по грудине, вздохнула...

— Всё верно. Твой случай особый. Но про других я знаю немного. Слышала только, что... В общем, как говорят южане, у каждого рунного мастера собственный почерк. Или, скорее, язык, какой они сами придумывают для своих рун. И даже если кто-то другой напишет их точно так же, у него ничего не получится, потому что язык, на котором они написаны, останется для подражателя тайной.

Я чмокнул свою «музу» в макушку, и на душе у меня стало легко и спокойно.

Как всё, оказывается, просто. Надо только уметь задавать женщинам правильные вопросы и слушать, что они говорят...

К себе я ушёл минут через двадцать. Мог бы и сразу, как только узнал, что хотел, но едва начал подниматься с кровати, Рей неожиданно ухватила меня за руку и вновь притянула к себе. Как будто и не было у нас этой бессонной ночи, и друг другом мы ещё не насытились.

Она оказалась права. Насытиться мы и впрямь не насытились. Требовалась пусть маленькая, но добавка. Чтобы уже совсем всё стало бы замечательно, и в памяти сохранился бы именно этот штрих, а не какая-то дурацкая болтовня о каких-то дурацких рунах.