— А можно я к тебе? Не хочу одна оставаться. Родителей нет, Дан… занят, а я боюсь одна в пустом доме. А вдруг что?

Марина же только молча кивнула.

Уже в родной квартире, устроив Незабудку в детской комнате Антона и по-быстрому приняв душ, она долго лежала без сна, глядя в потолок и наблюдая, как ночная тьма сменяется серым маревом приближающегося рассвета. Сон не шел. Мысли были одна горше другой, но слез не было. Отвратительный комок в груди был, он душил, не давал нормально вздохнуть, а слез не было. Марине казалось, что если она заплачет, то ей непременно станет легче. Боль растворится, и выльется вместе со слезами, уйдет…

Но заплакать она так и не смогла… уснула.

В воскресенье прошло в тревожной и напряженной атмосфере. Ирина Дмитриевна вернулась домой ближе к обеду, Марина только-только встала. Она же и рассказала дочери о том, что отец звонил и просил их пока не выходить без особой надобности. Лиза, тоже проснувшаяся к этому моменту, подтвердила, что получила такое же распоряжение от Богдана.

— Я не знаю, что они делают. Дан не признался, но… наверное, все же будет лучше, если мы послушаемся. Не хочу больше нарваться на кого-нибудь из людей Фомина.

Весь день они просидели у телевизора. Все втроем, сжимая в руках телефоны и периодически проверяя, нет ли пропущенных вызовов. Только вот ни одна из них так и не вспомнила потом, что именно смотрели.

А ближе к полуночи домой явился Николай Иванович.

— Все, — вздохнул он, сбрасывая куртку. — Все закончилось.

Три слаженных вздоха стали ему ответом.

— Хотя нет, впереди еще много мороки, но девчонка цела. В больнице сейчас, но вроде вне опасности. Они ей ничего не сделали, попугали только. Вроде должно обойтись. Врачи по крайней мере обнадеживают.

Марина выдохнула. На самом деле ей стало легче. Намного легче. И пусть она все еще сомневалась… да во всем сомневалась, и особого расположения к этой Светлане не испытывала, но все же не желала ей зла.

— А Богдан? — поинтересовалась Лиза.

— Поехал с ней в больницу. Просил за тобой присмотреть пока, — Николай Иванович скрылся в ванной.

Он не спешил делиться с женщинами деталями, да никто и не спрашивал. Ирина поспешила на кухню — кормить оголодавшего супруга, а Марина с Лизой вернулись в гостиную к работающему телевизору. Один лишь взгляд на мигающий экран и обе женщины тут же скривились:

— Ну и гадость, — Марина принялась взглядом искать пульт.

— А кто это вообще включил? — Лиза морщилась и отворачивалась.

— Да понятия не имею, — Марина отыскала пульт и переключила канал. — Странно, там вроде не начало было и вообще… откуда у нас такой канал?

— Ну, девчонки, вы даете, — фыркнул, остановившийся в дверях Николай Иванович. Вздохнул, покачал головой и отправился переодеваться — с кухни его уже звала супруга.

— Я, наверное, тогда домой поеду, — нерешительно начала Лиза. — Если все уже закончилось.

— Лучше подожди до завтра. Знаешь, может оно, конечно, и закончилось, но мне вот как-то не хочется еще раз переживать что-то подобное. Грустно все это.

На том и порешили. Через час все разошлись по комнатам. А утром наступил понедельник, и медленно потянулась рабочая неделя. Подспудно, Марина ждала, что Богдан появится, попытается с ней поговорить, выяснить, объясниться, наконец. Но он молчал, а она вздрагивала от каждого звонка, в дверь ли, по телефону. Но сама ему позвонить так и не решилась.

Богдан появился в среду. Рабочий день подошел к концу, Марина неторопливо собиралась покинуть контору. Она просто задержалась в холле возле зеркала. Всего на мгновение, чтобы поправить шарф, и случайно заметила отражение. Замерла на месте, не в силах даже вздохнуть. Черный внедорожник был припаркован напротив входа в контору. Блестел в лучах холодного осеннего солнца так ярко, что глазам стало больно. Или все дело в слезах, что вдруг затуманили взгляд? Марина не знала, но стояла, точно громом пораженная, и не могла заставить себя сделать шаг. Богдан вышел из машины и теперь стоял, прислонившись к блестящему черному боку своего автомобиля, скрестив на груди руки.

Он ждал ее.

— И долго ты собираешься прятаться? — Вика каким-то непостижимым образом оказалась здесь же.

— Я… — Марина тряхнула головой. — Не хочу выходить. Я… просто не могу.

— Глупости, — отрезала коллега. — Останешься жить в конторе? Имей в виду, дверь запирается, и здание сдается на сигнализацию. Тебе просто не позволят здесь поселиться. Да и потом, Арбенин вполне может отправиться на поиски. И что будешь делать? Запрешься в женском туалете?

— Я веду себя глупо? — Марина в зеркале поймала насмешливый взгляд Вики. — По детски?