Первый луч солнца проник в комнату Клима, как раз тогда, когда миссис Тейлор поднялась с постели и стала одеваться. Клим стоял у открытого окна, курил и любовался её фигурой. Хозяйка баржи вышла, но скоро вернулась, держа стакан с мутной жидкостью.

– Выпей до дна, – сказала она, – и тебе станет легче.

– Надеюсь, это не яд? – осведомился Ардашев. – Ты ведь не отравишь меня, как Лукреция Борджиа?

– Зачем же убивать такого красавчика? – вымолвила миссис Тейлор, глядя на Клима влюблёнными глазами. – Я приготовила эгг-ног. Тут два яйца, немного молока и совсем чуть-чуть бренди. Не пройдёт и получаса – тебе станет легче.

– Римляне лечились от похмелья совиными яйцами. Я читал об этом у Плиния Старшего. Подозреваю, что он украл эту идею у египтян, – Ардашев усмехнулся и проронил: – А не разворошить ли нам несколько совиных гнёзд в Гайд-Парке?

– В любом случае, свежий воздух тебе не помешает. Хочешь, я накрою завтрак на палубе?

– Было бы неплохо, дорогая.

– Не кажется ли тебе, что мы называем друг друга так, будто мы муж и жена?

– А ты против?

– Наоборот. Но даже, если бы я была свободна, нам всё равно нельзя было бы венчаться.

– Это почему? – недоумённо вымолвил Клим.

– Я старше тебя лет на десять. Пройдёт ещё десять, моя кожа огрубеет, морщины станут заметнее и ты меня бросишь, потому что тебе захочется юного и нежного женского тела. К тому же, такие умелые любовники, как ты никогда не живут с одной женщиной. Ты не создан для брака.

– Позволю с тобой не согласиться. Когда-нибудь я создам крепкую и большую семью. Я буду любить жену, невзирая на её морщины и возраст, ведь её кровь будет течь в жилах наших детей. А что касается измен – ничего сказать не могу. Один Господь знает, что будет с нами в будущем.

– Все вы так говорите, пока молоды, – вздохнула миссис Тейлор.

– Послушай, Агнесса, я мало что помню, о вчерашнем вечере. Как случилось, что мы оказались в одной постели?

Леди улыбнулась и сказала:

– На дороге остановился кэб. Ты едва выбрался из него и долго обнимался с каким-то ушастым парнем. Вы пили шампанское прямо из горлышка. А потом, как говорит мой муж, меняя галс и лавируя, корабль с трудом выдерживал курс… к сходням. Слава богу, на палубе никого из постояльцев не было. Я решила помочь тебе и довела до комнаты. Но когда мы вошли, ты принялся осыпать меня поцелуями, и я не смогла устоять…

– Стало быть, я не сделал ничего дурного и мне нечего стыдиться?

– Но я не знаю, что ты вытворял до возвращения на баржу.

– Спасибо, мэм, утешили, – вздохнул Клим, погладив тонкую нитку усов.

– Через четверть часа завтрак будет готов. Постояльцы ещё спят, и тебе никто не будет мешать.

– Великолепно.

Миссис Тейлор удалилась. Ардашев вышел на воздух и закурил новую папиросу. По зеркальной глади Темзы, уже окрашенной розовым солнечным светом, скользили пароходы и парусники. Туман, прозрачный как кисея, клубился над водой, точно опасаясь замочить в реке свою нежную материю.

Будто фокусница, хозяйка речной гостиницы лёгким мановением руки накинула на стол белоснежную скатерть. И на ней, как по волшебству, появились: тарелка с поджаренной ветчиной, пустивший скупую слезу голландский сыр, и яйцо пашот с тостами и зеленью. Не обошлось и без стакана свежевыжатого апельсинового сока.

– Прошу, – просияв выговорила она и, усевшись напротив, сказала: – А хочешь, вечером я покажу тебе Лондон? Погуляем вместе, ты не против?

– Хорошая идея, – приступив к завтраку, кивнул Клим. – Знаешь, у меня за два дня случилось столько событий, сколько у других не происходит за всю жизнь. Ты только представь: я приезжаю в самый большой город мира, на следующий день становлюсь свидетелем убийства в тоннеле под Темзой, попадаю в английскую тюрьму, затем меня везут в суд, отпускают, я ввязываюсь в драку и спасаю сына члена палаты лордов, пускаюсь с ним во все тяжкие, и оказываюсь в постели с самой очаровательной женщиной на свете. А утром, едва живого, но счастливого русского студента, английская красотка возвращает к жизни удивительным нектаром, а потом и завтраком. Разве такое бывает?

На лице мисси Тейлор заиграл счастливый румянец.

– Так-так, – с хитрым прищуром проговорила она. – Ты из России значит? Там, я слыхала медведи по улицам ходят. Они такие же хитрые как ты?

– И не только ходят, но и ездят, – отрезая кусок ветчины, кивнул Ардашев. – И даже управляют экипажами. А самые образованные – служат коридорными в гостиницах. Те же, у кого музыкальный слух, ревут вместо труб в оркестрах.

– Не может быть! Ты меня разыгрываешь?

– Конечно.

– Какой же ты бесстыжий!

Клим с невозмутимым видом доел яйцо пашот.

– Послушай, – встрепенулась дама, – так значит это тебя подозревали в убийстве профессора Лондонского института?

Ардашев удивлённо уставился в собеседницу и спросил:

– Откуда, милая Агнесса, тебе известно об убийстве сего учёного мужа?

– Вчера за ужином об этом болтали мои постояльцы. Я поняла, что об этом трезвонили все газеты. – Она помолчала и спросила: – Так значит, твой собутыльник сын настоящего лорда?

– А что в этом удивительного?