Пока ангелы выкрикивали слова поддержки, Мезтли обернулась, словно почувствовав сомнения Изэль.

Их недавний разговор пролетел между ними.

– Ангелы не поддержат вас, – сказала Изэль. – Уничтожение континента – смертельный грех.

– Даже, если таким образом мы спасём остальных?

Мезтли пыталась надавить на Изэль своими словами и действиями, но та была непреклонна.

– Вы даже не знаете, находятся ли Сэм и Элисон на той территории. Это удар в неизвестность, который унесёт множество жизней.

– Ты боишься небесной кары? – спросила Мезтли.

– Я боюсь, что мы не найдём достаточного оправдания, чтобы оставить эту ситуацию в прошлом.

Мезтли тяжело вздохнула.

– Я думала, что ты готова на всё, чтобы остановить Аргоса.

Изэль вернулась воспоминаниями в прошлое.

Раньше она была идеалисткой до мозга костей, желающей жить в идеальном мире. Ангельская история породила в ней жажду мести и цель: в подходящий момент использовать все свои силы, чтобы уничтожить Наблюдателей.

Из-за них на Небесах начался хаос, который исправляли многие столетия. Именно Наблюдатели посеяли семя сомнений в головы ангелов и стали причиной их низвержения на Землю. Аргос и ему подобные создали небывалый разлом, который навсегда изменил политику и поведение ангелов.

Время шло. Планы Аргоса с каждым столетием терпели крах. Его избранники на роль оружия умирали. Ангелы на Небесах не могли скрывать свою радость.

Изэль тоже радовалась, пока её задания не стали касаться дел на Земле, и мысли ангела направились в другое русло. Столетия помогли Изэль стать спокойней и холоднее. Разум отчистился от мести. Она стала идеальным ангелом, который думал о людях в первую очередь, и уже потом о войне.

Этим она была обязана Мезтли.

Прошлой Мезтли, желающей лучшего мира для людей и Создателей.

Ангел, который сейчас стоял перед Изэль, был кем-то другим. Не тем ангелом с чистыми помыслами.

– Месть не должна стоять на первом месте. Вы меня этому научили, – напомнила Изэль.

– Времена сильно изменились.

Ангелы снова закричали в поддержку. Мезтли не сводила со своей ученицы проницательного взгляда.

Она улыбнулась, доказывая, что ангелы оказались не настолько умны, чтобы думать о благополучии людей.

Страх толстой коркой покрыл их души.

Изэль не смогла бы пробиться через этот барьер, чтобы всех образумить.

Впрочем...

Иэген стоял рядом с Изэль и обводил армию ангелов тем же тревожным взглядом. Их боевая одежда была похожа. Белые доспехи и короткие плащи с позолотой, которые исчезали при пролёте.

Кончики белоснежных крыльев слегка соприкасались. Изэль чувствовала жар, исходящий от ангела. Огонь проходил не только по его телу, но и по перьям.

– Это не очень разумно. Да, сестрица?

– Что вообще может быть разумным в наше время?

Мезтли отпустила ангелов и скрылась во дворце. Изэль уже сделала шаг, чтобы последовать за ней, когда Иэген схватил её за руку и прикрыл своим крылом.

– Не стоит давить на неё, – сказал он. – Ты превышаешь свои полномочия.

– Я не оставлю попыток достучаться до неё. – Изэль указала на гигантскую парящую в небе сферу, которая отбрасывала искры в разные стороны и пульсировала, словно сердце в живом организме. – Скоро эта сила обрушится на Землю и заберёт миллиарды жизней.

– Ты разозлишь Мезтли.

– Тебе не кажется это странным? – вдруг спросила Изэль. – Мезтли стала слишком эмоциональной. Слишком нестабильной.

– Никто из нас...

– Ты не понимаешь. Мезтли ведёт себя по-другому. Не так, как раньше.

И дело было не только в войне. Изэль изо всех сил подавляла плохое предчувствие.

– Я должна попытаться.

Иэген внимательно посмотрел на неё и сказал:

– Ты тоже стала слишком эмоциональной. Как раньше.

Улыбнувшись, он отпустил её руку.

– Я рад этому.

Изэль шла по белоснежному коридору.

Она искала Мезтли почти два часа, но главный ангел куда-то исчез.

«Или спрятался».

Горло сжималось от давления. Сферу окружили ангелы, которые добровольно отдавали часть своих сил для её использования. За два часа световая сфера выросла почти в два раза.

«Ещё несколько минут».

Наконец, на одном из этажей, Изэль зацепилась за энергетический след Мезтли. Она почти побежала, достигнув верхнего зала с панорамными витражными окнами, откуда открывался вид на площадь и сферу.