Судя по всему, компания собиралась разбить лагерь: из БТРов вытащили какие-то металлоконструкции и принялись собирать в стороне от машин.

— Похоже, они здесь надолго, — проговорил Макс.

— Что происходит? — спросила Хэлен, продолжавшая лежать лицом вниз, чуть ли не целиком зарывшись в песок.

— Монтируют какие-то штуковины, — доложил Макс. — Пока не понятно, что именно.

— Видишь кого-нибудь, кроме инквизиторов?

— Нет, а что?

— Может, и ничего, — непонятно ответила женщина.

Мысленно пожав плечами, Макс продолжал наблюдать, уже начиная прикидывать, как отсюда смыться незамеченными или хотя бы невредимыми. Гравибайк был спрятан метрах в тридцати восточнее, добраться до него, не привлекая внимания, было практически невозможно — для этого пришлось бы оставить укрытие. Оставалось ждать и надеяться, что инквизиторы вскоре уберутся. План, конечно, так себе, но ничего лучше в голову пока не приходило.

А инквизиторы, похоже, никуда в ближайшее время не собирались. Закончив сборку своих приспособлений, они присоединили к ним тросы, которые перекинули через установленные на танках блоки.

— Ну, что там? — спросил Хэлен, не поднимая головы.

— Подожди-ка. Похоже, что-то собираются устанавливать. Только не знаю, что.

Хэлен тихо, но красочно выругалась.

— В чём дело? — спросил Макс.

— Это кресты для экзекуции!

— В смысле?

— Инквизиторы кого-то поймали и теперь собираются казнить. Слышал о распятии?

— Само собой.

— Ну вот. А сейчас ещё и увидишь.

В этот момент несколько инквизиторов вывели из БТРа трёх человек в наручниках.

— Похоже, ты права, — проговорил Макс. — Это так называемые неверные?

— Возможно.

— Почему они не крестились, чтобы спасти себе жизнь?

— Откуда я знаю? Может, не верят в Иисуса. Или это просто мародёры.

— И что?

Хэлен невесело усмехнулась.

— Инквизиторы считают их одержимыми.

— И что?

— И изгоняют из них дьявола.

— Каким образом?

— Сожжением, как и в древности.

— Боюсь, я не очень знаком с подробностями древней истории, — признался Макс.

— ОК, тогда слушай. Сейчас их привяжут к крестам и поставят вертикально, потом достанут огнемёты и спалят. Это если пойманные — мародёры. Если просто не пожелавшие принять христианскую веру, то с них снимут скафандры и повесят трупы греться на солнышке.

Макс вспомнил, что бывает с человеком, попавшим в вакуум. Кровь закипает в жилах, глаза лопаются, из ушей течёт кровь.

— Что за дикость?! — проговорил он, вглядываясь в несчастных, которых расковали и теперь укладывали на кресты. — Ты уже видела такое раньше?

— Однажды. И ещё слышала рассказы. Поверь, эти ребята обречены. Много их?

— Трое.

— Наверное, мародёры.

— Почему ты так думаешь?

— Принять христианство отказываются обычно те, кто исповедует другую религию. Такие люди живут общинами, и казнят их не по трое и, как правило, на месте. Так что расслабься, это всего лишь мародёры.

— И что? Тебе их не жаль?

— А тебе?

— По-моему, никто не заслужил такого.

— Странно, я думала, Проповедники на этот счёт придерживаются иного мнения.

— Почему?

— Ну, вы же тоже христиане, разве нет?

— Не все, — соврал Макс.

— А ты?

— Нет. И никогда не был. И с чего ты взяла, что все христиане одобряют насилие? Насколько я помню, они исповедуют любовь ко всем, даже к своим врагам.

Хэлен фыркнула.

— Но это не мешало им сжигать еретиков ещё в шестнадцатом веке.

— Этим занималась Инквизиция.

— С одобрения Папы Римского.

— Но это было не во всех странах.

— Да, не во всех, — согласилась Хэлен. — Так ты не считаешь, что парни, которых поймали инквизиторы, заслужили смерть?

— Нет. Я считаю, что эти помешанные с крестами на танках нарушают закон.

— Чей?! — насмешливо спросила Хэлен. — Федерации или Республики?

— Федерации, во всяком случае, точно, — ответил Макс.

— Ну, так где же полиция, а?

— Как насчёт нас?

— В смысле?! — насторожилась Хэлен.

— Давай поможем этим несчастным.

— С ума сошёл?! Да инквизиторы расстреляют нас, как только заметят. Может, ты не заметил, но у них есть танки!

— Я мог бы снять отсюда парочку из них, пока они поймут, что к чему.