Белла: — Да подойди ты поближе! Интересно же, что говорит этот абориген!

— А если из лука шмальнут?

Белла: — Алекс, я тебя совсем не узнаю. То ты в пекло лезешь на своем драконе, где шанс остаться в живых ноль целых ноль десятых, то боишься каких-то слабаков! Определись уже! Ты крутой чувак, чьей воле подчиняется шестнадцать тысяч человек, а женщины сами прыгают на твой член или же ты тряпка?

Я даже опешил от такой наглости.

— Да кто тебя научил таким словечкам?

Белла: — Мне скууучно! Ты мне времени совсем не уделяешь! Вот я и взламываю твои нейроны головного мозга, и смотрю, чем ты до меня раньше занимался. Кстати, а зачем ты в детстве у бабушки пять рублей спер?

Закрыл глаза и покачал головой:

— Пиздец, — только на это меня и хватило.

Человек императора все продолжал что-то там говорить, а я приказал Нагеру оставаться на месте, поднял руки, показывая, что безоружен, и направился к ним. Наконец, я мог их слышать, но от этого не становилось легче.

— Русський, хохст сайбах ицаларга! Тастап парарга с наших тобырах! Иначе мы сюрерге, а твои тобырах будут наши.

Я так был поражен этим спичем, что не смог ничего сказать, кроме односложного:

— Эээ…

Хакас правильно понял мое замешательство и перешел на ломанный русский (когда они вообще успели его забыть?):

— Писдець тебе, русський, говорю! Сдавайся, и отдай нам своих людей!

— Так бы сразу и говорил, а то парарга, сюрарга. — Потом меня осенило. — Стоп! Что ты там сказал? Сдаваться? А рожа твоя хакасская не треснет?

Белла показала мне палец вверх и расхохоталась.

Белла: — Ты — лучший! Дипломат сотого уровня.

Человек императора в ответ щерит зубы и глаз становится совсем не видно.

— Ну, так что мне передать своему императору, русський?

— Скажи ему, чтобы шел нахер и забыл про это место!

Обращаюсь мысленно к дракону: «Нагер, подкрепи мои слова демонстрацией силы».

Сказав это, я предполагал, что малыш расправит крылья, сделает пару взмахов, вызывая порывы ветра, и протяжно заревет (этого должно было хватить), но малыш понял мои слова буквально, и вот, уже обезглавленное тело переговорщика валится мне под ноги. Остальные, кто был с ним, побросали оружие и с криками побежали к своему лагерю.

Нагер запустил в их спины поток Тьмы, и те в беге обращались в прах. Про себя отметил, что поток Тьмы из пасти моего дракона выглядит чуть более внушительней, чем раньше.

Белла: — Напомню тебе: ты становишься сильным — твой дракон становится сильней, и наоборот. Вот мы с тобой сегодня подняли уровень навыка «Поражение Тьмой», ты его забыл проверить, а ведь навык уже двенадцатого уровня! Твои способности сейчас лишь немногим должны уступать по силе тому, что тебе продемонстрировал Нагер.

На моих глазах люди императора забегали и стали скидывать маскировочные накидки, под которыми прятали… артиллерийские установки. Я достал рацию и закричал:

— Володя, живо всем в укрытие! По вам сейчас откроют огонь!

Только мы успели взлететь, как неприятель накрыл наше поместье огнем из пушек. Тут и там виднелись сполохи взрывов, казарма загорелась, люди бегали с ведрами и тушили пламя. Я скомандовал подняться как можно выше, и начал сбрасывать на головы врагов «коктейли Молотова» (после бойни в Новоселово, кисет пополнился этими коктейлями).

Со стороны поместья полетели ответные снаряды. Находясь в небе, я корректировал нашу артиллерию, и это принесло свои плоды. Хватило нескольких залпов и пушки врага замолчали. Еще минут десять мы утюжили их огнем, а затем враг побежал в лес. Володя направил на зачистку боевые «кулаки», а я продолжал кружить и координировать действия полевых групп с воздуха.

Несколько единиц бронетехники неприятеля вырвались из-под огня, и спешно покидали место боя. Нагер пробовал столкнуть их в кювет, но тяжелая техника не поддавалась, и я принял решение прекратить погоню.

После боя ко мне подошел Глеб.

— Командир, это была только прелюдия. После того, как люди императора не вернутся домой, он отправит сюда свою армию. И, боюсь, даже наши стены не смогут ее сдержать.

Мне оставалось только улыбнуться. Я хлопнул Глеба по плечу и ответил:

— Мы показали еще не все свои козыри. Пойдем, посмотрим, какие нам сегодня достались трофеи.

Саныч с грустью стоял посреди разбитого лагеря и смотрел на груды покореженного металла. Несколько разбитых пушек, пять десятков единиц бронетехники и шесть автобусов. С бронетехникой дела обстояли чуть лучше. Ту, которую можно было еще восстановить, сейчас увозили в поместье. Проходил мимо нашего завхоза и невольно услышал, как тот бубнил себе под нос: