Когда лифт прибывает, я захожу в пустую кабину и нажимаю на кнопку первого этажа.

Прости меня Саша.

Я прилетела обратно в свой город, оставив парня одного в постели, я думала ехать сразу домой, так как перелет занял много времени, но в итоге стучусь в дверь квартиры многоэтажного дома вместо этого.

Еще недавно, я даже подумать не смогла бы, что я буду использовать для перелета первый попавшийся рейс, но моя жизнь круто изменилась.

— Я облажалась — сказала я, когда дверь открылась и она появился передо мной.

— Ты в отпуске? Как? Я не понимаю — быстро спросила она.

— Я совершила глупость — Я знала, что она ненавидел слезы, и ей было трудно иметь дело с плачущими женщинами, но я не могла остановиться и чувствовала себя слишком отвратительно — я переспала с парнем и теперь незнаю как поступить.

Она обняла меня, крепко прижавшись. Мой живот скрутило, я ненавидела всю эту ситуацию. У меня было ужасное чувство, что худшее еще впереди.

®Арсения

— Ты сбежала? — Открыв рот от удивления во второй раз, она едва сдерживается от смеха — ты струсила.

— А что я должна была сделать? Дождаться пока он проснется? Я не могу, я даже почти незнаю его.

— Ты шлюшка! У тебя выражение лица грязной шлюшки! Как вы познакомились? И что более важно, было ли это хорошим?

Я откидываюсь назад на мягкую подушку:

— Этот парень, он бывший заключительный, вот тогда я впервые его встретила, потом в клубе, — вздыхаю — а теперь сейчас, что же я делаю? И да, не спрашивай меня как это было, я не могу рассказать тебе всего. Это нужно испытать.

В ее глазах появляется печаль:

— Ты думаешь он плохой человек, если сидел? Это нечего не значит, он такой же человек как и все мы.

Когда я пытаюсь заговорить, она тут же перебивает меня:

— Ты никогда не принимала плохих решений в жизни. Я знаю это. Мы вместе прошли через многое. Ты отлично умеешь читать между строк! — в ее голосе слышится неприкрытое восхищение.

Я закашлялась сквозь смех:

— Саш, ты знаешь, чем я зарабатываю на жизнь? Ежедневно выслушиваю тонны лжи! Я ненавижу когда мне лгут, все пытаются доказать мне, и прилагают все усилия, чтобы направить мое охренительное чутье собаки-ищейки на ложный след. Я уверена, он точно такой же.

— Я знаю, крошка. У тебя это отлично выходит. И эти люди сейчас может быть даже и не подозревают, но им не отвертеться, лучше не переходить тебе дорогу. И я горжусь тобой.

Мое сердце переполняется от нахлынувших чувств, и я улыбаюсь. Я ей все могу рассказать, каждую часть своей жизни, она обо всем знает, так же как и она всегда мне все рассказывает, делился со мной вещами, о которых никто не знает. Саша моя жилетка, в которую я могу поплакаться, она мой психотерапевт.

Прошла неделя.

Неделя скверного настроения. Неделя беспокойства. Неделя скрытой депрессии.

Вздох.

Это была тяжёлая неделя. Почему, спросите вы?

Ну, ответ прост. Я боюсь.

На протяжении всей недели я украдкой озиралась вокруг себя, чего я там искала? Всю неделю я не знала чего мне ожидать. Так что, когда я располагаюсь за моим письменным столом, подношу кофе к губам, и меня прерывает стук в дверь, я рычу. Да. На самом деле, рычу:

— Что надо?

Из-за двери показывается Николай, просовывая своё круглое лицо в мой кабинет:

— Видимо отпуск не пошёл тебе на пользу, я нашёл то, что ты просила.

Я чувствую себя настоящей стервой из-за своего тона. Я откладываю свой кофе в сторону, когда он передает мне папку с делом. Это именно она, мне нужно знать, по какой причине Ма8ксима отпустили.

Сдерживая свою внезапную радость, я тихо спрашиваю:

— Кто нибудь знает, что ты для меня достал?

— Обижаешь — он ласково смотрит на меня — только я не могу понять, зачем это тебе?

Вновь обретая голос, я улыбаюсь своей первой за эту неделю искренней улыбкой:

— Оставь меня пожалуйста одну, не спрашивай хорошо.

Улыбка Николая меняется.

— Хорошо. Но, Арсюш… — он замолкает, и я вопросительно поднимаю брови. Он медленно качает головой и произносит: — Просто… просто будь осторожна…

Развернувшись, он выходит из моего кабинета, оставляя меня в смятении и в недоумении.

В нашей области мы имеем дело с разными людьми, из разных социальных слоев, рас, и религий. В нашей работе нет такого понятия, как норма.

Я разворачиваю папку, виду знакомые лица, Некоторые фотографии делала сама лично, срок заключения, все по правилам, и тут я замечаю знакомое имя, именно этот человек отпустил Максима по Удо, не может быть, он не мог это сделать, так не бывает.