— Не знаю, он не писал с того дня. Мне кажется, между нами все кончено.

Я не горю желанием с ним общаться. После его слов мне даже думать о нем было противно. А ведь мы встречались, целовались. Спали. От этой мысли почему-то становится противно.

— А ты тоже не писала ему?

— Нет, не вижу в этом смысла. Он, кстати, тоже не удосужился написать хотя бы одно сообщение. После того спектакля, что он устроил, написать ему первой было бы унижением. На этот раз, я надеюсь, мы разошлись с концами.

Да я вообще не горю желанием вспоминать о нем.

— Согласна, подруга, он был неправ и должен признать это!

— Мне вообще не нужно, чтобы он что-то признавал. Знаешь, — многозначительно смотрю на Урсулу, — мне уже даже нравится, что его нет. Как-то свободнее стало.

— Рада это слышать. Нужно уметь получать удовольствие и от компании мужчин, и от их отсутствия.

— Сама придумала? — немного смеюсь, хотя слова Урсулы мне нравятся.

— Конечно! Я — копилка умных слов и фраз! Могу выдать на любую ситуацию в жизни.

Постоянно ловлю себя на том, что в каждом заходящем посетители ищу знакомую фигуру в черной толстовке, натянутой на лицо. В последние две недели отсутствие немого беспокоило меня намного сильнее, чем отсутствие в моей жизни Боби. Почему-то мне было неприятно, что его нет, словно это моя вина. Словно в тот вечер ссоры с бывшим парнем я оттолкнула его.

Господи… Да, о чем ты вообще? Ты же сама его боялась и хотела сбежать как можно дальше! А теперь тебе «некомфортно», что его нет рядом?

Да, я просто привыкла к нему. И. Все.

— Эй, подруга, — Урсула щелкает пальцами у меня перед лицом. — Ты где летаешь?

— Прости, что ты сказала?

— Неужели из-за нашего немого так переживаешь? — конечно же, Урсула не могла не заметить, что он пропал. И что мне это почему-то небезразлично.

— Нет, что ты! — лишь бы не догадалась, что мне действительно стало слегка некомфортно от того, что он больше не приходит. — Переживаю за наши отношения с Бобом, я ведь его бросила!

Урсула щурится, затем согласно кивает, делая вид, что не замечает моей неуклюжей лжи. Плевать, что она думает. Я сама-то не могу до конца разобраться в копошащихся внутри мыслях, которые как слепые котята ползают по черепной коробке и натыкаются друг на друга. Не могу или не хочу признавать очевидные вещи и разложить все по полочкам. Подумаю об этом в следующий раз.

— Ладно, из-за Боба, так из-за Боба, — всем видом показывает, что провести мне ее не удалось.

— Слушай, — наклоняюсь к ней, — а он ведь больше не появлялся? — указываю пальцем на пустой стол в углу, но Урсула не замечает этого.

— Кто? Боб? Нет.

Издевается.

— Да нет, немой.

Зачем я вообще спрашиваю об этом? Мне-то какое дело. Может, он вообще проездом был в нашем городе, и сейчас уехал покорять Калифорнию на байке. Или просто посчитал меня сумасшедшей, с которой не стоит иметь никаких дел — даже обслуживаться в моем кафе.

Урсула внимательно смотрит на меня, потом на пустой стол, потом снова на меня.

— Нет, его не было. Дядя Томи мне все докладывает, что происходит в наше отсутствие. Он больше не появлялся. А почему ты так интересуешься? — она делает упор на слове «почему».

— Не знаю. Оставлял хорошие чаевые, я неплохо заработала на нем. А сейчас, когда за квартиру платить лишь мне одной, это меня печалит.

— Ну-ну, — подруга опускает глаза, всем своим видом показывая, что не верит ни единому моего слову.

Ковыряю вилкой остывшую яичницу, пытаясь разобраться в себе. Почему мне так важно, чтобы он пришел? Он же никто для меня. Да, неплохой поставщик денег в виде чаевых. Да, заступился перед Бобом.

А может, он не заступался? Он же ничего не сказал, не сделал. Просто молча смотрел. Может, я зря сама придумала этот ореол загадочности вокруг его персоны, сама в него поверила и теперь сокрушаюсь по этому поводу.

Меня намного сильнее должно волновать расставание с парнем, но почему-то не волновало совсем. Мне вообще было все равно, где он. За прошедшее с той ссоры время я о Бобе вспомнила три раза: когда стирала белье и нашла его носки, когда увидела на улице красный ситроен, когда наткнулась в телефоне на совместное фото.

— Все так странно, — говорю в пустоту, скорее обращаясь к себе.

Урсула перестает протирать бокалы и ждет, когда я продолжу.

— Все, что с ним связано. Понимаешь, все как-то неправильно, — поднимаю глаза, надеясь найти поддержку у подруги.