– Да? Не заметил. Я сам большой любитель этого напитка, а вот сыр только козий.

– Согласен с вами, я и сам козий сыр люблю. Правильно сделанный.

– Это да…

Мы немного ещё пообщались и расстались, тот к себе, я в своё купе. К слову, этот эшелон, что вёз горелую и битую технику на открытых платформах, нашу и немецкую, на металлургические заводы, на переплавку, к нему в конце два купейных вагоны присоединили, где в большинстве офицеры ехали в Москву. Кто в командировку, кто как. Некоторые, как и я, за новым назначением. В купе же я задумчиво побарабанил пальцами по столешнице, и потерев подбородок, стал изучать все купе в вагоне, потом во второй прошёл. Там мне повезло, в одном купе генерал-майор НКВД сидел у окна, чай пил, с ним трое офицеров, двое из его же службы, оба майоры. А вот четвёртый, подполковник-лётчик, тот соседями явно тяготился. Я бы тоже тяготился, те мне много плохого сделали, и не только в этом мире. Посмотрев на лётчика, сказал:

– Товарищ гвардии подполковник, попрошу оставить нас одних. Очень надо.

Тот книжку потрёпанную читал, посмотрев на меня, кивнул, аккуратно спустился с верхней полки и вышел в коридор. Прикрыв дверь, я сел на нижнюю полку, все три офицера с интересом на меня смотрели, и сказал:

– Есть важная информация, но я вас не знаю, попрошу документы.

Те мои тоже проверили, но так вроде настоящее сотрудники. Да не вроде, генерал смутно знакомый, пока не вспомнил, что тот в Киевском управлении НКВД служит. Да и майора одного где-то видел, а где, так и не вспомнил.

– В общем, история такая. Войну я у Минска начал, там и ранен оказался в рукопашной, штыком, в окружение попал, пришлось госпиталь покидать. С раной в лесу отлёживался, и видел, как диверсанты в форме наших пограничников убили шофёров, и захватили армейские грузовики, это тридцатого июня было, уехав на них. Командовал там капитан-пограничник. Некоторых я опознал, одного так на Лубянке, тот там работал. А десять минут назад я в соседнем купе опознал того самого «капитана». Только он теперь носит погоны полковника-стрелка. Я третий день на этом эшелоне, и могу сказать, что вчера вечером полковника этого в вагоне не было, скорее всего ночью сел. Третье купе от тамбура, там он один в таком звании. Мы с ним общались, оба любители молока. Я заглянул в купе. Попутчиков его впервые вижу, не опознал. Это ваша работа, что знал сообщил, дальше уже сами. И ещё, общаться с вами более не желаю, когда я опознал того на Лубянке, меня отдали мясникам, и забили до инвалидности ваши дознаватели. Два месяца в коме. Комиссовали меня, расписку взяли не сообщать, но я перенёс несколько операций, и смог пройти комиссию, как видите снова воюю. Однако и любви к вам у меня нет, сюда вынужденно пришёл.

Меня поняли, но сразу не отпустили, пришлось писать где видел того «капитана», что и как было. Бумагу выдали. Написал, после чего отпустили, велев делать вид что я полковника не знаю, и вообще забыть о нём. А так это тот самый капитан-пограничник, что в начале войны, в прошлом мире, меня в засаду заводил, майором-связистом в качестве приманки. Тут он жив, не схлопотал от меня пулю в голову. Вернувшись в купе, застал своих соседей за сборами. Пока я отсутствовал, эшелон медленно входил на территорию столицы, по бокам уже видны были строения, склады, и вообще промышленный район, трубы заводов дымили, и густо. Экологов на них нет. А так я тоже вещи собрал, дорожную мелочёвку, вот мы сидели и общались.

– Не понял, это что значит словить дельфина?
– не понял капитан-танкист.

Я как раз описывал как гонял на танке «Т-40», была у меня там одна история. Чуть не утопил машину в грязи, хотя та плавающая.

– И это мне говорит танкист, - с возмущением показал я соседям на того.
– А ты точно настоящий? Любой танкист это знает.

– Ну я вот не знаю.

– Словить дельфина, это такое выражение. Я ещё в сорок первом узнал, Двадцатый механизированный корпус, под Могилёвым дрались, служил там в Двести Десятой механизированной дивизии. Так вот, это когда танки идут колонной и преодолевают глубокие лужи. Иногда те захлёстываю танки, вязкая жижа. А так как механики-водители едут открыто, с люками, то они купаются в этой жиже, и она попадет в танк. Бывает гидроудар двигателя. Это всё и называется «поймать дельфина», сленг у танкистов. Вот и мне как-то довелось поймать такого. Еле из машины выбрался, всё скользкое.

– Да? Не знал. До нас не дошло. Хотя мне нравится, понял почему так назвали. Видел я дельфинов, сколько они брызг прыжком поднимают. Да, похоже, наши танки также в грязь ныряют.

Вот так мы и общались, пока эшелон не встал на запасном пути. Тут не перрон, пришлось спускаться на насыпь, причём освобождались оба вагона, их отцеплять собрались. Сошли все, тот «полковник» тоже. Впрочем, плевать на него, я направился к выходу, в сторону вокзала, хочу машину или пролётку там поймать, заодно письмо отправлю. Со мной ещё шесть офицеров-артиллеристов. А нам всем за новым назначением, в одно место идём. Письмо я отправил, и дальше мы на двух пролётках, повезло остановить, тем более поездов не было, те ожидали клиентов, скоро должен был прийти пассажирский, доехали до нужного управления. Кто куда, вот и меня вскоре направили в кабинет. Генерал-лейтенант, хозяина кабинета, сообщил:

– Вас очень хвалят на передовой, товарищ Одинцов. В газетах о вас писали. Полк хвалили. Вы показали высокий успех ударов по противнику. Да, мы в курсе что полк принял другой офицер, и сейчас подразделение не блещет, надо признать. Мы специально следили за этой ситуацией. В данный момент в Подмосковье стоит полк, на пополнении и формировании. Девяносто Девятый гвардейский миномётный полк. Меняется устаревшая техника на новую. На шасси «Студебекера», знаете эту модификацию? «БМ-тринадцатьН». Полк неплохой, два года уже как сформирован. Командир полка получил повышение, нами же принято решение поставить варяга, а не кого из командиров полка. Я решил, что самой удачной кандидатурой будете именно вы. Вы примите полк.

– Я готов, товарищ генерал.

– Хорошо. Полк полного штата, три дивизиона, тридцать шесть боевых машин, ну и сопутствующие подразделения, что в него входят. Полк пополняется, вооружение осваивается. Мой помощник сопроводит вас в часть и представит личному составу.

Тут и говорить смысла нет, всё уже решено, я же был в некотором недоумении. Какая-то хитрая схема. Ну или выверт судьбы. Хотел стать командиром полка, вот и получи. Знаете, вы удивитесь, но я даже как-то расстроился. Да я уже готовился встретить Победу в штате штаба танкового корпуса, тихая и не пыльная служба, а там мне понравилось, и офицеры вполне доброжелательные, одно удовольствие с ними работать. А должность командира полка маетная. Если думаете, что тут сидишь в кресле-качалке, и попиваешь чай, покачиваясь, а все вокруг тебя носятся, и служба идёт, то это не так. У меня месячный опыт, знаю, что меня ждёт. За этот же день меня оформили, и увезли на окраины города, в шести километрах от столицы, там летними лагерями и стоял полк. А техники хватало, около двухсот автомобилей. Зенитная батарея видна. Полк построили, и меня представили личному составу. Знаете, встретил снова знакомое лицо. Юрченко, он у меня сержантом был в сорок первом, и вместе в школу младших лейтенантов ехали и учились. Сейчас тот майор, шесть боевых наград, командир третьего дивизиона. По знаниям и опыту вполне тянул на комполка. Впрочем, тот явно не расстроен, радостно лыбился, узнав меня. Полковник из управления, выполнил миссию, представил полку, и отбыл, а мы с Юрченко, первым делом обнялись.