Их губы соприкоснулись, и она почувствовала, как Криспин движется внутри ее. Поцелуй становился все более ненасытным, яростным. Софи сначала медленно, потом быстрее стала двигаться кругами в такт ему. Она приподняла голову и потянулась вперед, чтобы Криспин мог целовать ее грудь.

Не отводя от нее глаз, он осторожно сжал губами розовый сосок. Едва прикоснувшись к нему, он оставил его ради второго. Лаская соски попеременно то языком, то губами, он добился того, что они затвердели. Софи застонала громче.

Она остро ощущала каждое прикосновение Криспина к своей груди, возбуждение горячими волнами растекалось внутри ее. Софи начала двигаться энергичнее, пользуясь свободой своего положения сверху.

Тусклый свет свечи дрожал в тысячах граней драгоценностей, которые их окружали, отражался в зеркалах, наполняя комнату разноцветным блеском. На груди у Криспина, на щеках Софи, на ее руках и шее плясали десятки крохотных радуг. Их слившиеся тела растворялись в водовороте цветных искр. Радуги преломлялись в тех местах, где их тела соприкасались, отскакивали от кончиков пальцев, дрожали на губах, окружали их огненным шлейфом. Сияющие камни падали с полок, чтобы присоединиться к их прекрасному действу, чтобы дать им свое благословение, благословение вора, давно отошедшего в иной мир.

Софи стиснула руку Криспина и сильнее сжала бедра. Он почувствовал, что отрывается от земли и парит в вышине. Его охватила всепоглощающая радость, для описания которой он не нашел бы слов. И Криспин вдруг понял, что у него есть все для того, чтобы быть по-настоящему счастливым.

Мало того что он ощущал безграничный, необычайный подъем, он испытывал огромное чувство благодарности к Софи. Женщина, которая была рядом, смогла дать ему больше, чем он осмеливался попросить, больше, чем он умел просить.

— Спасибо тебе, Софи, — прошептал он, едва придя в себя после того, как они одновременно достигли пика наслаждения. Никогда прежде Криспин не чувствовал себя настолько свободным, беспечным и живым. Он смеялся от полноты чувств, и Софи вторила ему, их смех заполнил Сандал-Холл, вырвался через трубы на крышу, поплясал на черепице и поднялся к солнцу, луне, звездам.

Когда смех затих, они нежно обнялись. И хотя они оба не могли знать, что узы, которые так счастливо соединили их, вскоре будут жестоко разрублены, их объятия были таковы, словно они предчувствовали эту опасность.

Они лежали неподвижно, соединив руки, их сердца бились в унисон. Криспин приподнялся и, подложив руку под голову, посмотрел на Софи. Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа, однако его постигло разочарование — она даже не шевельнулась в ответ. Нужно было срочно что-то предпринять. Но прежде спросить ее кое о чем.

Криспин поцеловал ее в веко. Опять ничего.

— Софи, — прошептал он, — Софи, ты спишь? Молчание.

— Софи, — настойчиво повторил он и потерся ногой о ее бедро, — Софи, ты меня слышишь?

Не дождавшись ответа, он сел.

— Софи. — Он посмотрел на нее и осторожно дотронулся пальцем до ее руки. — Софи.

Она даже не моргнула.

— Я знаю, что ты не спишь, — сказал он обычным, громким голосом. — Открой глаза, и немедленно. Считаю до трех. Раз, два, т…

— А что будет, если не открою? — с закрытыми глазами спросила она.

— Будет плохо. Тебе это не понравится.

Софи поморщилась, поцеловала Криспина в ладонь и медленно приподняла веки.

— Лорд Сандал, вы чрезвычайно галантный кавалер. Сначала морите меня голодом. Потом не даете спать. И наконец, угрожаете. У меня такое чувство, что вы тренируете меня для военного похода против испанского флота.

— Я должен кое о чем спросить тебя, — ответил Криспин, не испытывая никакого раскаяния по поводу своей военно-походной тактики.

— Ну вот, а теперь допрос. — Софи перевернулась и легла головой на его колено, а его руку положила себе на талию. Она взглянула на него и, улыбаясь глазами, но с самым серьезным видом, сказала: — Я готова, адмирал.

А Криспин вдруг понял, что сам он не готов. Минуту назад это казалось ему таким легким делом, но теперь слова отказывались слетать с его губ, стали тяжеловесными и неповоротливыми. Он решил изменить тактику.

— Софи, — начал он неуверенно. — Софи прежде… после… когда в первый раз…

— Это загадка? — Она удивленно выпрямилась и села. — Если так, то она довольно сложная. Мне может понадобиться бумага, чтобы ее разгадать.

— Это не загадка, — серьезно отозвался Криспин. — И не шутка.

— Однако очень похоже на шутку.

— Софи, ты действительно так считаешь?

— Нет, если ты не хочешь, чтобы я относилась к этому как к шутке, я не стану.

— Я говорю, совсем не про это, и ты прекрасно меня понимаешь, — рассердился он. — Софи… — успокоившись, начал он снова.