— Снег с обуви отряхни, — смотрю на ноги мужчины, — и дверь закрой. Холодно.

Моя фраза вызывает недоумение. Хотел залететь и опять орать начать? Не получится!

Картина маслом. Стефан сидит в кресле, которое кажется для него слишком маленьким, словно взрослый человек сел на детский стульчик. Пьет чай из кружки, которую может сломать двумя пальцами.

Марк сидит на диване с дедом, а я ставлю поднос с закусками на стол и сажусь напротив Марка. Собралась компания. Такое и в страшном сне не придумаешь.

— Так зачем мою внучку защищать? — Спрашивает мой дед Марка.

— Не зачем, — перебиваю я, — ошибка произошла. Со мной все хорошо!

— Но… — Перебивает дед.

— Марк, мы можем на кухне поговорить? — Я встаю со своего места и киваю в сторону кухни.

— Ну, поговорим, — мужчина ухмыляется и идет за мной.

Не успеваю зайти на кухню, как Марк хватает меня за руку, разворачивает к себе, а затем прижимает к стенке.

— Ты что себе позволяешь? — Вспыхиваю я.

— Ты поговорить хотела, — он проводит пальцами по овалу лица.

Легкое касание вызывает легкие мурашки на шее.

— Не говори дедушке, — прочищаю горло, снова туманит мой разум и язык заплетается, — пожалуйста, ничего ему не говори. Он и так болен, будет переживать.

— Он скоро и сам узнает, — проводит пальцем по контуру нижней губы.

— Что ты от меня хочешь?

— Чтобы ты стала моей избранной, — мужчина не отводит взгляда, — и я готов принять твой положительный ответ.

— Ты наглый!

— Я жду, милая Полли, — Марк сильнее вжимает меня в стену.

Хочется убежать, спрятаться, а еще…

Даже думать об этом не могу. Его взгляд пленит и сводит с ума.

— Почему тебе важен мой ответ? — Спрашиваю я, есть ощущение что он может вынудить меня.

Взять силой, сделать все что захочет и при этом я не буду сопротивляться.

— Такие правила, — он не сводит глаз с моего лица.

Внимательно изучает. Смотрит на губы, и я невольно облизываю. Очень хочется пить, во рту пересохло так, что будто я не пила сутки, вот только, кажется, вода мне не поможет.

— Я не хочу, — всхлипываю.

— Милая Полли, все было бы проще, если бы ты согласилась.

— А что будет теперь? — Сердце сжимается.

Марк не успевает ничего сказать, потому что из гостиной доносятся крики Стефана. Мы тут же бежим на крик. Мой дедушка сползает по спинке дивана вниз. Бледный, глаза пустые, а рот еле шевелится.

— Полли… — Шепчет дедушка и я бросаюсь к его ногам. — Дедушка что с тобой? Вызовите врача!

Стефан оттаскивает меня от деда, а Марк укладывает старика на диван. Пока я пытаюсь вырваться из цепких рук мужчины, то Марк опускается у дивана на одно колено.

Проверяет пульс, слушает дыхание.

— Дедушка! Пожалуйста, позовите врача... Зачем вы меня держите, — слезы катятся по щекам.

Дедушка мой единственный родной человек. У меня больше никого нет. Никого! Я не переживу, если потеряю и его.

— Врач не поможет, — говорит Стефан, продолжая меня держать.

— Я спасу его, Полли, — Марк поворачивается ко мне, — но тогда ты согласишься.

— Как ты спасешь? Что ты сделаешь? — Я сейчас хоть душу готова продать, только бы дедушке стало лучше.

— Дай согласие, — говорит Марк, — и я обещаю, что он проживет еще долгие годы.

— Согласна! Я согласна, — сквозь слезы кричу так громко, как только могу.

— Уведи ее, — говорит Марк и Стефан тащит меня на кухню, а я слышу позади себя рычание и треск костей.

— Через три дня я жду тебя в своем доме, — говорит Марк, мы сидим за столом на кухне, друг напротив друга.

— Почему через три? — Спрашиваю я и сминаю край рукава свитера.

— Деду нужна будет помощь, Стефан присмотрит, но и ты ему нужна.

— А потом?

— Потом он справится сам. Ты же понимаешь, что произошло? — Спрашивает Марк.

— Понимаю, — говорю, а сама отказываюсь в это верить.

Все кажется сном, до сих пор.

— Ты и со мной хочешь это сделать?

— Обратить? — Уточняет Марк и я киваю, — нет, милая Полли, ты полностью устраиваешь меня как человек.

— Почему?

— Мне не нужна сильная привязанность. — Говорит Марк и внутри что-то обрывается.