— Мама, не говори так! Он хоть и говорит, как взрослый, но он ещё ребенок. Я вообще не понимаю, как Саид осмелился купить в наш дом раба-ребенка. Он же знал, как я к этому отношусь.

— Думаю, определяющим фактором стало то, что он целитель. И Саид, со всеми его минусами…

— Мама! — воскликнула Элин.

— Не перебивай мать! — строго сказала она. — Так вот, со всеми минусами, он любил тебя. И, я думаю, очень хотел от тебя детей. И, что важнее, его расчёт с покупкой целителя оправдал себя. Как считаешь, он согласится остаться?

— Не знаю. Я не научилась разбираться в его характере. Ярар непредсказуем. Ещё вчера он играл с детьми в прятки и усердно занимался, изучая всевозможные книги. А потом он хватает оружие и идёт убивать. И, что пугает меня, он не выказал никаких эмоций по этому поводу. Будто ничего не произошло.

— Так может у него и впрямь «не все дома»?

— Нет, — уверенным голосом ответила Элин, — это сложно объяснить, но он точно не сумасшедший. Скорее он другой. Для него не существует авторитетов.

— Ну это не мудрено, он же князь.

— Нет, для детей его возраста авторитетом негласно становятся родители и их близкие. Но не для него. Как бы мы не пытались с Саидом продавить его, чтобы он слушался нас, у нас ничего не выходило.

— Значит я тебя плохо учила! — сказала мать. — Но теперь у меня будет время восполнить это.

Элин начала закипать от непрошибаемости матери.

— Если ты попробуешь его прогнуть, тогда он точно сбежит от нас. Тем более тебе скоро будет некогда думать о нём.

Анни сразу догадалась о чём говорит дочь.

— Он дал согласие?

— Да, и начнёт с тебя. И, мама, я тебя очень прошу, не старайся воздействовать на Ярара. Саид почему-то однажды сказал, что лучше стать для Ярара другом, нежели врагом. И я согласна с ним.

— Ты слишком часто вспоминаешь о Саиде. Начинай привыкать к мысли, что он умер. Ты меня поняла?

Элин кивнула. Она хотела ещё что-то сказать матери, но проснулся Акил, и она поспешила к нему.

***

Северо-Западнее Лондона.

Посреди огромного помещения за столом сидели три человека. Даже находясь одни, они всё равно сидели в капюшонах.

— Наш агент провалился. Объект остался жив.

— Он узнал кто его пытался убить? — спросил второй.

— Мои люди успели расспросить одного из пиратов, которого вели на суд. Он сказал, что её тело не выбросили в море с остальными. Тьер приказал поместить её в бочку с ромом. Есть вероятность, что он не поверил в причастность Долгоруких.

— Не думаешь же ты что ребенок смог узнать… — не успел окончить фразу третий.

— Я ничего не думаю, а говорю факты! — стукнув кулаком об стол воскликнул первый. — А они таковы, что с Тьером путешествуют два человека, один из которых является сильным магом огня, а второй сражался на равных с апостолами. И мы до сих пор не знаем кто они такие. Но если маг смог победить одного из нас, — сделав паузу, чтобы остальные осознали сказанное, — то можно предположить, что появился ещё один игрок?! Вы думаете о том же?

— Что ты предлагаешь? — спросил второй.

— Пока Тьер находится на территории Элинской империи мы почти бессильны. Но из достоверных источников известно, что им заинтересовался Мэрин Исаврийский. Поэтому нужно срочно избавиться от тела. Не важно, известна правда или нет. Для этого из Халифата я отозвал отряд Звездного дракона. Смерть Абдулы не так важна, как опасность нашего раскрытия.

— Нужно срочно написать в Славянскую империю. Нужно ускорить реализацию нашего плана! — сказал третий. — Что по остальным детям? Есть ещё проблемы?

— Остались Тьер и Крианс. Они путешествуют вместе, а остальные никогда не вернутся домой, — ответил первый.

— Тебе напомнить, что ты жив лишь потому, что пообещал, что юные маги не вернуться назад? Закончи начатое. Слишком много положено на карту.

— Не стоит. Тот работорговец горько заплатил за то, что не доставил груз сразу к нам. Он и его семья послужили прекрасным примером для остальных.

После ответа первого, остальные откинулись на спинки стульев. Они видели его месть. За то, что работорговец год назад, решил заработать больше денег и доставил детей на африканский континент, ему и его семье отрезали руки, ноги и лишили языков, но при этом оставили их в живых! Они стали наглядным примером, как поступать нельзя. И каждое утро у адмиралтейского здания, мычащие люди просили милостыню.