— Спасибо, хозяйка, нам бы жаркое и из напитков чего-нибудь.

— Может, что покрепче? — она приподняла бровь.

Треч глубоко вздохнул, показывая, что он очень сожалеет, затем ответил.

— В другой раз, мы на работе, — и вновь показательно вздохнул.

— Тогда добро пожаловать к нам в выходные. Отдохнете от души. У нас по выходным музыка играет, — похвалилась она. — Приятного аппетита!

Ребята налегли на еду, не забывая поглядывать по сторонам, но из обслуживающего персонала больше никого не заметили.

Когда женщина подошла за расчетом, то Треч сказал.

— Благодарствуем, хозяюшка, все было очень вкусно, мне ваше заведение еще Беспалый хвалил, правда давно это было. Кстати, что-то я его не вижу.

— Так он редко сюда заходит, если только по нужде. Сейчас во дворе дрова колит.

Волна радости поднялась в душе ребят: они еле сдержали ликование, чтобы не выдать себя.

На заднем дворе заведения действительно стоял парнишка и рубил дрова. На вид щуплый, а силища видна была невооружённым глазом. Даже по количеству дров можно было сказать, что работает он давно, а все так же легко машет топором.

Задумавшись, юноша даже не заметил, как его со всех сторон окружили ребята и взяли под руки, так что даже двинуться не было возможности.

— Брось топор, — тихо сказал Треч. — И не дури, иначе применю магию. Будешь дрыгаться, мой помощник сожжет на тебе всю одежду, по городу пойдешь нагишом.

Беспалый бросил топор и опустил голову.

Оставив Вежана караулить дом убиенного, они попросили у местных стражников специальную карету для перевозки преступников и отправились в Лангес. Дорога была трудная, но доехали без происшествий.

Три дня допросов, но все было бесполезно. Преступник словно набрал в рот воды. Он все время сидел, уткнувшись взглядом в пол.

— Что делать будем? Вижу, нам его не разговорить, упертый.

— Я бы на его месте тоже был упертым, — усмехнулся Ютан. — Он же прекрасно понимает, что ему грозит смерть, а пока молчит, мы не можем на основе наших показаний отправить его под суд. Недостаточно доказательств. Мало ли в столице беспалых.

— Ребята, у нас же ест записывающие камни? — спросил Вилен.

— Есть, к чему ты это?

— У меня есть план как заставить его заговорить. Вилен быстро рассказал о своей задумке.

Ребята покатились со смеху.

К представлению все было готово. Треч велел привести задержанного.

— Ну что, Илари Квинт, — от этих слов мужчина вздрогнул. — Думал, раз ты молчишь, то мы не узнаем твоего имени?

Но он как молчал, так и продолжал молчать.

— Отведите его в камеру, — бросил Треч стражнику.

Илари, зайдя в камеру, выругался. Он никак не ожидал, что на него могут выйти, и даже не мог понять, каким образом. Они никогда не оставляли никого в живых. Это бы повредило их общему делу, а такого нельзя было допустить. Подумав немного над своим положением, он лег на деревянный топчан, застеленный тонким матрасом, наполненным соломой. В углу было отхожее место, откуда несло органическими отходами. Иногда запах распространялся так сильно, что начинало резать глаза. «Та камера была получше, почему они решили перевести меня сюда?» — удивился он.

Краем глаза Илари увидел движение в углу. «Видимо, мышь!» — подумал он. Но движение повторилось, и со стороны угла повеяло холодным ветерком, отчего мужчина зябко поежился.

«Что за напасть тут творится?» — подумал он и внимательно пригляделся. Вновь шевеление — и звуки воя стали заполнять камеру. Вой, который остужал кровь до самого сердца, становился все сильнее. Неожиданно из угла на свет появился тот, кого Илари никак не ожидал увидеть. Живой труп медленно приближался к нему. Правая половина физиономии зомби выглядела как протухший шматок мяса, а вторая была нормальной, но развороченная шея, откуда шла кровь и струйкой стекала по одежде на пол, довершала страшную картину.

— А-а-а! — дикий ужасающий визг пронесся по камере. Он так бы и звучал на высокой ноте, отдаваясь эхом о стены и потолок, но к камере подошел стражник.

— Ты что орешь? — возмутился он. — Всех напугал. Хочешь, чтобы без обеда тебя оставил?

— А вы что, его не видите? — закричал переполненный ужасом Илари, косо поглядывая на медленно приближающегося к нему трупа. От него несло гнилью и еще чем-то непонятным.

— Признайся, — шептал он. — Ты убил меня, признайся, — продолжил он, и вновь вой пронесся по камере.