«Но ты сказал, что не хочешь умирать.»

«Не хочу. Но я не хочу и жить.»

«Значит, надо искать третий вариант.»

«Какой может быть третий вариант, кроме „жить“ и „умереть“?»

«Я не уверен, что знаю ответ.»

«Но тебе кажется, что знаешь?»

«Да.»

«Тогда скажи! Скажи, я прошу!»

«Нет. Ты должен прийти к нему сам.»

Они думали, что это они нашли меня. Неправда — на самом деле я нашел их.

Я взял на примету несколько организаций интересующего меня террористического уклона, и с величайшей осторожностью подбирался к ним, вычисляя их членов, узнавая об этих людях все, что только можно узнать, а потом, через них — и о деятельности группировок, к которым они принадлежали. Я примерял их к созданному мной механизму, просчитывал все до мелочей применительно к своему плану, составлял списки сильных и слабых сторон каждого варианта. Затем вычеркивал те, где слабые стороны слишком портили картину, а к остальным начинал придираться еще больше, чем раньше. За это время я узнал о некоторых террористах столько, как будто мы были знакомы всю жизнь — хотя на самом деле я ни разу не встречался с ними лично. Моя деятельность научила меня очень хорошо разбираться в людях, и сейчас это умение было нужно мне, как никогда.

Наконец из всех организаций я выбрал одну — ту, для которой потенциальные желание и возможность осуществить мой план больше всего удовлетворяли моим критериям.

Оставалось предложить им себя — вместе с планом.

Я начал издалека. Я воспользовался связями, мостиками, которые навел заранее и до сих пор приберегал — посредством них я подбрасывал Лидеру информацию. Мне нужно было закрепить в его сознании образ ЭТОГО — и я выдавал ему сведения планомерно и методично. Затем я должен был подтолкнуть его, чтобы у него возникло желание ЭТИМ воспользоваться — и в конце концов я добился своего. Тогда они все еще ничего не знали о моем существовании.

Теперь главное было внушить им, что я — именно тот единственный человек, который способен реализовать придуманный якобы ими план.

Я сильно переживал при первой встрече с Лидером — но я уже давно научился контролировать эмоции. Ни в коем случае нельзя было проявлять излишнюю заинтересованность, иначе они решили бы, что я — подосланный кем-то тайный агент, намеревающийся развалить их организацию. А подозрение такого рода поставило бы крест на моем плане. Нет — я держался настороженно. Им известно о моих, хм… киллерских талантах? Откуда? Везде свои люди? Да, конечно… Да, я понимаю, дело серьезное… Думаю, что это будет мне по силам. Нет, ясно, но, поверьте, я знаю и трезво оцениваю свои способности. И вы их тоже знаете, раз пришли ко мне. Но — надо бы подумать… Что? От таких предложений обычно не отказываются? Ну, это прямо как в старых шпионских фильмах! Нет, конечно серьезно, я понимаю… Да. О'кей, завтра буду в вашем распоряжении.

В этот день я был доволен, как никогда. Так долго и тщательно выстраиваемый мной механизм наконец пришел в движение. Теперь до завершения плана оставался один шаг, и впереди не виделось практически никаких препятствий.

…Они не интересовались моим настоящим именем — как, впрочем, и все мои предыдущие наниматели. Это имя стало таким далеким прошлым, что я сам уже, вспоминая его, думал будто не о себе, а о совершенно чужом человеке.

Теперь меня звали Эвенджер. Мститель.

Обычно это слово предполагает, что человек мстит кому-то за что-то конкретное. В моем случае было по-другому.

Я мстил всем — за всех.

Дуло неприятно холодило висок. Было бы неправдой сказать, что я совсем не чувствовал страха. Нет — конечно, я боялся, но это был совсем не тот парализующий панический ужас, что мгновенно сковывает волю и заставляет инстинктивно повиноваться любому приказу. Это был вполне осознаваемый страх, сообщающий, что от смерти меня отделяет всего миллиметр, на который нужно продвинуться лежащему на спусковом крючке пальцу Лидера.

Но я осознавал также, что иногда труднее преодолеть преграду в миллиметр, чем во многие километры. Как и сейчас.

«Ты не боишься, Эвенджер.»

«Не боюсь,» — это было не совсем правдой, но не было и обманом, потому что я знал, какой смысл вкладывает Лидер в слово «бояться», а в таком смысле это слово уже давно стало мне чуждо.

«Почему?»

«Ты не выстрелишь.»

«Ты так в этом уверен? Мне ничего не стоит прижать палец посильнее.»

«Да, тебе ничего не стоит, но ты этого не сделаешь. Я тебе нужен.»

«Я могу пристрелить тебя и найти другого.»

«Во-первых, это просто глупо. Во-вторых, другого ТАКОГО ты не найдешь.»

«Ты так думаешь?»

«Не думаю — знаю.»

«Откуда?»

«Потому что я знаю, что ждет меня в этом задании.»

«И что, по-твоему, тебя ждет?»

«Неминуемая смерть.»

«Я тебя не понимаю, Эвенджер. Я могу найти и других, которые тоже будут знать, что их ждет смерть, но все-таки пойдут.»

«Они будут не знать, а думать. Но при этом — все равно надеяться, что смерть обойдет их стороной. Эта надежда будет им мешать. А мне — не будет мешать. Я не думаю и не надеюсь — я просто знаю.»

«Тогда я тем более не понимаю тебя.»

«Все мы УЖЕ мертвецы. Мы подписали себе смертный приговор еще при рождении. Жизнь — только ничтожный миг между вечностями небытия.»

«Но, согласись, для нас этот миг все-таки весьма продолжительный!»

«Дело даже не в этом. Человек умирает не в момент физической смерти. Он умирает, когда выполняет свое основное предназначение в жизни. Правда, почти никому не удается его узнать.»

«Ты знаешь свое предназначение?»

«Знаю. И не хочу превратиться в живой труп.»