Шрифт:
— Подытожим глупую затею. Мы лезем в логово твоего бывшего дружка, который помешался на твоей бывшей подружке, которая ожила благодаря нашей нынешней подружке и устроила всю эту чехарду. Там забираемся в зеркало и оказываемся вон в том очаровательном месте, где вечные сумерки, тысячи дохлых треттинцев и собачонка Облако. Ее, по уверениям евнуха, сможет легко прикончить наша новая Мири, потому что так написано звездами в небе и кошачьими лапами на снегу. Я ничего не упустила?.. Все это как-то довольно сомнительно выглядит, не находите?
— И снова я повторю, что у нас маленький выбор, сиора. Мы либо бездействуем и ждем, когда полностью обессилеем, либо рискуем... Идти придется через другое пространство. С иными законами. Мир Марида медленно умирает и разрушается. Одно неловкое движение — и все начнет рассыпаться.
— Это означает, меня ты не возьмешь с собой? — произнесла Шерон тоном человека, уже принявшего неизбежное.
— Если твоя броня снова даст трещину, ты станешь обузой. Я не смогу бросить тебя и двигаться дальше, мне придется вернуться. Слишком рискованно.
— А я в принципе не против прибить зверушку Кара, — заявила Лавиани.
— Увы, сиора. Тебя мы тоже с собой не берем.
— Что ты такое говоришь, Фламинго?! — возмутилась сойка, тут же вскакивая на ноги. — С каких это пор тебе решать?! Потому, что у меня нет талантов?
— Ты хороший боец даже без них, я не отрицаю, но есть вещи, из-за которых тебе придется остаться. Если с нами пойдет человек с кровью таувина... — Мильвио сказал это даже с сочувствием. — Шаутты слишком сильно изменили любимую игрушку Марида, и теперь она чувствует таких, как ты, и защищается. Там, внутри, чересчур много острых осколков.
Сойка скрипнула зубами, хотя и приняла аргументы.
— Значит, идете трое?
— Четверо. — О присутствии Ради все забыли, и вот он напомнил о себе. — Идут четверо. Один из следов Мири будет рядом.
Он сказал об этом как о свершившемся факте, не сомневаясь в своем праве.
Все повернулись к треттинцу, ожидая его решения.
— Храм всегда существовал особняком, — наконец произнес тот. — Даже во времена Единого королевства. Ваш путь был непонятен, странен и подозрителен. Те «следы», что вы оставляли на песке истории, приводили к разным последствиям. Вы хранили книги некромантов, когда их уничтожали в других частях мира, вы изучали запретное, вы признавали лишь Мири... Я не стал бы доверять ни одному из вас, если бы не ваша вера. В нее.
Кивок в сторону Бланки.
— Ваши цели связаны с ней. Вы не сомневаетесь, что она — воплощение Мири. А значит, станете помогать ей и защищать ее.
— Так, — поклонился Ради.
— Один из вас может пойти с нами.
Еще один поклон.
— Но как? — Тэо задал давно мучивший его вопрос. — В тот раз ты не смог пройти со мной. Сказал, что не вышло.
— Проблема была в Фэнико. После того как Марид спрятался там от Тиона, зеркала для меча закрыты. Поэтому я попрошу тебя, — Мильвио вложил тяжелый клинок в руки Шерон, — сохранить его.
— Я сохраню. Не сомневайся. Главное, возвращайтесь.
— Рыба полосатая, — проворчала Лавиани. — Вы лезете в могилу, и даже не ждите, что я приду вас вытаскивать.
Глава 6. Обмен.
Мой дорогой племянник!
Сегодня утром я решил прогуляться по Великому рынку Эльвиля. И вернулся вечером без денег, без оружия, почти без одежды.
О, не пугайся! Меня никто не грабил. Все это я отдал добровольно, приобретя у торговцев массу предметов, которые, как я понимаю, мне совершенно не нужны.
Не помню, где был мой разум в тот момент.
Мой дорогой племянник! Заклинаю тебя! Если ты когда-нибудь попадешь в этот город, гони прочь всех дагеварских купцов! Нет никого хуже в мире, с кем можно заключить на первый взгляд выгодную сделку.
Никого!
Разве что шаутты...
Записки путешественника
Стрелы кончились к обеду.
Вир, занятый тем, что уворачивался от опасного жала альшписа, понял это не сразу. Его собирались проткнуть, словно жука, и острие грозило попеременно его лицу и животу. Противник попался злой, опытный, да еще в два раза тяжелее и, несмотря на то что оба они стояли по колено в воде, наседал.
Альшпис был не длинным, как это полагалось для отражения атаки конницы, солдат укоротил восьмигранное древко, попросту отпилив, но даже этого хватало — и теперь заставлял Вира отступать, то и дело коля перед собой, не давая возможности применить меч. Он так горел желанием прикончить верткого ученика Нэ, что не видел ничего, кроме него.