– Боже, это невыносимо!
– прошептала себе под нос и сжала уши руками, лишь бы хоть немного приглушить противные звуки.

– Синьорина Риччи, - рядом с нами первым поравнялся всадник на вороном с мощной грудью жеребце.
– Как вы?
– голос был холоден и странно равнодушен.

– Жить буду, - тихо ответила я, мужчина замер против солнца, и я смогла разглядеть лишь силуэт, черты лица остались скрыты, да и неинтересно мне было, поскольку в первую очередь меня заботило собственное состояние, - но пока встать и самостоятельно двигаться не могу.

– Позвольте помочь вам, - глубокий баритон был всё так же льдисто-неприятен, но тем не менее, незнакомец спешился и подошёл ко мне, чтобы очень бережно поднять меня на руки.

Странное ощущение, должна признаться. Я уже и забыла, каково это, когда тебя без всяких усилий, словно пушинку, несут сильные мужские руки. Неожиданно, но даже боль чуть отступила перед тем смущением, что опалило щёки и кончики ушей. Молодой человек пах... хвоей и ветром, я чуть приподняла глаза и натолкнулась на жгуче-чёрные, опушённые длинными, загнутыми кверху, ресницами. Он смотрел точно на меня, вгоняя в краску пуще прежнего. Впервые за много лет я растерялась. Не зная, как быть, прикрыла веки, чтобы собраться с мыслями.

Через несколько мгновений меня осторожно уложили на лавку внутри той самой кареты-развалюхи.

– О нет!
– встрепенулась я, затолкав пробудившиеся странные чувства, куда подальше, - эта колымага добьёт меня!
– взмолилась я не на шутку испугавшись.
– Уж лучше верхом!

– Вы уверены, синьорина Риччи?
– нахмурился мужчина и я снова посмотрела в чёрные, словно бездонные омуты, глаза.

– Синьор, простите, я не знаю, как вас зовут, но в своём решении уверена, - на мои слова, незнакомец нахмурился.

– Вы не помните, кто я?

– А должна?
– огрызнулась я, когда болит голова и ноет всё тело, не до расшаркиваний.

– Дон Росселлини, синьорина Роза сильно ударилась головой, - рядом со мной возникла Эми, - и отчего-то не помнит никого, - голос её снова задрожал, я уже испугалась, что молодая женщина сейчас разревётся, но нет, она смогла сдержаться.

– Вот как, - пробормотал дон, и в голосе его мелькнуло сожаление.

А дальше он махнул кому-то и приказал:

– Фредерико, возьми синьорину Розу, - после его слов меня накрыла странная волна разочарования, мне хотелось, чтобы... что? Роза, не дури!

И каково же было моё удивление, когда этот самый Фредерик, оказавшийся хмурым великаном, подхватив меня на руки, подал моё вялое тело уже оседлавшему своего мощного жеребца дону Росселлини. А радость, кольнувшую куда-то в центр груди, я постаралась побыстрее заглушить.

Кавалькада во главе с доном Росселлини двигалась неспешно, явно из-за меня, ибо быструю скачку выдержать мне было не по силам. Укутанная в свой же ржаво-коричневый плащ, бережно прижатая к широкой мужской груди, где под самым ухом ровно билось его сердце, я уснула.

А проснулась от криков людей:

– Ты нашёл её!
– разлепив веки, уставилась на злорадно скривившую красивое личико женщину. Та стояла на широкой лестнице перед большим из тёмно-серого камня особняком.
– Дорогая моя дочка, - прытко подскочив к нам, она хотела было сдёрнуть меня вниз, но тот самый Фредерико оказался проворнее, и, перехватив меня из рук дона Росселлини, осторожно поставил на ноги.

Я качнулась, как ветка на ветру, но Эмилия перехватила меня и помогла выровняться.

– Донна Риччи, - голос моего спасителя был вежлив, но от него веяло такой стужей, что даже я поёжилась, кажется, дону не нравилась эта тётка, и я отчего-то разделяла его неприязнь.
– Синьорина Роза сильно ушиблась головой. У неё рассечён затылок и налилась шишка, благо, кровь запеклась и перестала бежать. Вам бы лучше кликнуть лекаря - синьора Альберто, пока я отнесу вашу падчерицу в её комнаты.

Донна Риччи, оказавшаяся, если верить словам дона Росселлини, моей мачехой, недовольно поджала и без того тонкие губы, но кивнула соглашаясь.

А дальше меня снова подхватили на руки и понесли куда-то вперёд. Быстро, но аккуратно.

Двери в комнату распахнула расторопная Эми и дон, внеся меня внутрь, уложил на кровать.

– Отдыхайте, синьорина Роза, скорейшего вам выздоровления, - кинув на меня нечитаемый взгляд, мужчины вышел из помещения.

Интерлюдия

Возвращение домой вышло... странным. Видеть счастливые лица людей, занятых ежедневной рутиной, спешащих куда-то по своим очень важным делам, принимать здравицы ото всех тех, кто был рад возвращению молодого господина на родную землю. С невольной улыбкой смотреть на беззаботно смеющихся детей, так и норовящих коснуться его боевого коня и с восхищением глядящих на броню молодого дона Росселлини. Всё это было странным, но тем не менее находило отклик в его, казалось бы, зачерствевшем сердце: все эти пасторальные картины бальзамом проливались на израненную душу.