— Пропустить, — голос звучал глухо, словно он его не так давно сорвал. Солдаты, повинуясь приказу своего командира, отошли в сторону и вскоре присоединились к идущим шеренгам. — Господин Ван Вен, если не ошибаюсь, — Кристиан кивнул, подтверждая его слова, и Румянцев продолжил. — Разве вы не должны находиться в Испании?

— Все договоренности достигнуты, господин Румянцев. Я как раз возвращался домой, когда попал во все это, — Ван Вен сделал неопределенный жест рукой, показывая, во что именно он попал.

— Да, не слишком удачное время вы выбрали, чтобы вернуться домой, — Петька покачал головой.

— Это еще мягко сказано, — Кристиан поморщился. — А могу я поинтересоваться, куда вы направляетесь? Если это не великий секрет.

— Да какой секрет? Его величество направил нас на охрану посольства и подворья Ост-Индийской кампании. Если дела совсем плохо пойдут, то вывезти всех туда, где сейчас безопасно. Да хоть на территорию Российской империи, если уж на то пошло.

— Посольство спалили на днях, я то, что от него осталось видел, печальное зрелище, — Кристиан внимательно смотрел на Румянцева. В какой-то момент ему показалось, что молодой человек усмехнулся, в ответ на его заявление. Но на лице у Петьки тотчас появилось скорбное выражение, которое заставило Ван Ване прийти к мнению, что просто показалось.

— Да что вы говорите? Вот беда-то. Пришла туда, куда ее и не звали вовсе. Ну тогда нам один путь к представительству Ост-Индийской кампании.

— Разрешите присоединиться? — Ван Вен пристально смотрел на Румянцева.

— Ну конечно, какой разговор, — Румянцев кивнул ему и отошел от него, снова встав сбоку от своих солдат. Кристиан отвязал своего коня, и повел его на поводу, быстро догнав Румянцева, пошел рядом с ним.

— А почему вы не верхом? — спросил он, чтобы продолжить разговор.

— Да как-то неправильно это, ехать, когда остальные идут. Да и Петр Федорович посоветовал слишком над солдатами не возвышаться, — просто ответил Петька.

— Я слышал в ваших войсках реформы весьма странные идут, — осторожно, взвешивая каждое слово сказал Ван Вен.

— Пока нет, так понемногу что-то внедряется. Например, унижать солдата нельзя ни словом, ни делом. Но вот слушаться приказов он должен беспрекословно, а не послушается, то может такого отхватить, что сам наперед, как Христос наш, щеку для кулака подставит. Деньги опять же на каждый полк справедливо начали выделять. Гарнизоны строятся по всей Российской империи. Но все это давно началось, просто Петр Федорович не хочет через колено ломать. Постепенно приучает то к одному, то ко второму. А потом сами затылки чесать начинаем, а как-раньше-то без обязательного умывания и кипячения воды обходились? Или, почему отхожие места не обустраивали на стоянках? Да и уследить легче, чем, когда скопом все наваливается, в чем и офицеры не успевают разобраться. — Петька хмыкнул и развел руками. — А настоящая реформа, если и будет, то не ранее, чем коронация пройдет, да война с Фридрихом завершится, чтобы разом все ошибки учесть и не допускать их более. О, кажется, прибыли на место.

Первые ряды солдат уже действительно входили на территорию Ост-Индийской кампании, когда признали в подошедшем полку своих.

Из распахнутых ворот вышел осунувшийся и давно небритый Криббе.

— Ну, слава богу, — произнес он с облегчением. — Я уже думал, что не дождемся. Вчера так даже пришлось пару раз выстрелить в толпу. Но я видел солдат среди черни и начал думать, что день-два и нас возьмут штурмом.

— Чего они хотя бы требуют? — Румянцев протер лицо. Он сильно устал. Последняя неделя вообще далась ему с трудом. Петька буквально заставлял себя каждое утро открывать глаза, чтобы начать очередной бесконечный день.

— Сначала повысить заработок, и не такого скотского обращения, — Криббе с удовольствием смотрел на входящих и входящих во двор солдат. — Сейчас — не знаю. Похоже, что они и сами не понимают, что же им надо, и зачем все это продолжается.

— Гм, — Румянцев проследил за взглядом Гюнтера. — А мы все поместимся там? Со мной хоть и не весь полк, но тоже прилично человек, да еще и обоз.

— Поместимся, — утвердительно кивнул Криббе. — Там сейчас целый постоялый двор для особых персон, которые сумели пробиться к нам. Это какое-то безумие. И самое главное, никто не понимает, с чего все началось.

— Так не бывает, — покачал головой Ван Вен. — Чтобы костер разгорелся, нужно добыть хотя бы пару искр.

— Так поди найди сейчас того, кто эти искры высек, — Румянцев вытащил из-за пазухи объемный пакет и протянул его Криббе. — Письмо от его величества. Сказал, передать лично в руки. Не получится, перед смертью — сожрать, главное, не допустить, чтобы оно попало в чужие руки. — В это время последний солдат зашел в ворота, которые, казалось, поглотили всех пришедших в Амстердам солдат.

— Петр Александрович, тут с вами какие-то важные господа говорить изволют, — к Румянцеву подбежал его денщик, уже поживший на этом свете ветеран Василий.

— Передай господам, что говорить я буду с ними завтра. Мы совершили большой переход, и прежде, чем лясы точить, я хочу как следует отоспаться, — рыкнул Румянцев. — Мне же найдется здесь лишняя кровать? — он повернулся к Криббе, который рассеянно кивнул. Ему не терпелось вскрыть письмо, а тут его отвлекают на какие-то совершенно приземленные материи.