– За тобой, девочка, следили еще до твоего рождения, когда решили, что набор генов твоей матери и отца смогут дать… Хмм… Интересные результаты.

– Да? Неужели до такой степени…

– Не удивляйся. Ты многого не знаешь. Во всех странах экспериментировали с евгеникой. Экспериментируют и сейчас. Найти правду сложно. Но в одном ты можешь быть уверена – ты можешь точно знать, что я говорю тебе правду, верно?

Ника внимательно посмотрела в раскосые глаза собеседника. Они не были матовыми. Он не лгал. Ника кивнула. Теперь вопросов становилось еще больше…

– Значит, когда Андрей был в коме после падения…

– Андрей, твой работодатель – был участником эксперимента, сотрудником Конторы. Он никуда не падал.

– Но он же был в коме… И я… Я прошла через его темноту… Там были такие… Занавеси… И я его позвала… И он очнулся… А кругом – врачи были. Я еще синяк ему случайно на руке оставила…

Дэйнзин наклонился близко к Нике, взял ее обеими руками за руки и сказал, почти нежно:

– Ты даже не представляешь горизонты своих возможностей. Тебя спровоцировали, чтобы ты в экстренной ситуации смогла то, о чем раньше не подозревала, – он отпустил ее руки и вернулся в прежнюю позу. – Андрея медикаментозным методом ввели в состояние искусственной комы. Ты его вывела из этого состояния. Те же действия, только с обратным эффектом ты произвела в день нашей первой встрече, обезвредив человека с оружием. Именно тогда ты раскрылась и мне стали понятны твои помыслы. Ты была сама на грани, по тому, что делала все не так, как нужно, действуя интуитивно, а не руководствуясь Знанием.

Ника кивнула, вспоминая свое состояние.

– Я понимаю то, о чем Вы говорите мне. Вероятно, все так и есть… Но… Мне это все не нужно. Я ездила к цыганам для того, чтобы найти ту женщину… Которая меня прокляла. Я хотела упасть ей в ноги и вымолить себе прощение. Но я ее не нашла. Старый цыганский Барон меня прогнал. Сказал, что ее нет и не было…

– Верно, – эхом отозвался Дэйнзин, – не было ее. Вернее, цыганка была. Заезжая. Но она тебя не проклинала. Все случилось намного раньше…

– Как это? – не поверила ушам Ника.

– Пасан, подай чай нашей гостье, – сказал Дэйнзин, обращаясь к стоявшему неподвижно все это время, словно манекен мальчику.

Только сейчас Ника ощутила то, что губы ее пересохли и она очень хочет пить. Они молчали, глядя на то, как мальчик заварил небольшой глиняный чайник и церемонно преподнес Нике маленькую пиалу. Чай имел какой-то особенный аромат, и Ника остро почувствовала необыкновенный пряный вкус, благодаря пиалке из обожженной глины. Чай был довольно горячим и приходилось делать маленькие глотки. Удивительно быстро Ника утолила жажду.

– Ты многого о себе не знаешь, дитя. Прости меня, за такое обращение, но я очень стар… И для меня ты – совсем еще дитя. Вот, например, не задумывалась ли ты, как тебе удалось овладеть китайским языком за полгода?

– Я усердно училась… Имею высокую обучаемость…

– Так сказали твои учителя, – усмехнулся Дэйнзин, – они ошибались. Могу тебе сказать то, что удивит тебя больше всего, что ты сегодня слышала: истина в том, что ты вообще не знаешь китайского языка. Совсем.

– Но как же… Я же говорю по-китайски! – встрепенулась уязвленная Ника, – Хорошо говорю! У меня есть диплом пройденных курсов… Да я даже работаю переводчицей… Более того! Я хорошо читаю, свободно веду переписку с разными…

– Вдумайся! За полгода ты освоила не только речь, но и постигла тайны иероглифов, на изучение которых у самых усердных уходят многие годы. Все по порядку. Китайский язык – очень стар. Это древний язык. Он родился тогда, когда таких необычных людей, как ты, было много. В те времена некоторые люди могли вести беседу, находясь далеко друг от друга. Сейчас современные люди тоже могут проделывать такие фокусы, но только с помощью технических устройств – телефонов и компьютеров. А в те далекие времена такая… аппаратура не была нужна. Люди вообще многое могли делать. Исцелять, не касаясь больного. Поражать своих врагов, находясь за тысячи миль от цели. Говорить друг с другом, не открывая рта. Перемещаться из одного места в другое, за много миль – за мгновение… Еще долго можно было бы перечислять такие замечательные способности тех древних людей… Конечно же, таких людей было меньшинство. Остальные же, не наделенные такой властью чувствовали себя обделенными. Их сердца чернели от зависти. И тех, особенных, начали уничтожать, чтобы все остальные люди были равны. В разных странах происходило это по-разному. Тебе наверняка известны самые яркие примеры геноцида: охота на ведьм, Сталинские репрессии и Гитлеровские эксперименты Аненербе, якобы просто изучавшие все сверхъестественное… С какой целью? Доподлинно не известно. Были и другие. В результате, власть имущим удалось искоренить почти всех. Остались, конечно, некоторые шаманы в разных уголках земли. Но все они могли использовать свои особенности только в том случае, если они неким образом активировали или стимулировали свой разум различными психотропными препаратами и химического, и растительного происхождения – грибами, травами и прочими отнюдь не безопасными методами. Но, однако, я отвлекся. В древние времена люди хотели говорить на одном языке. А потом… Было множество попыток: ты помнишь историю Вавилона? – Ника завороженно кивнула, – Так вот, из одного языка произошло множество разных языков, которые можно сравнить с развитием дерева: из одного ствола которого произошли многочисленные сучья и ветви с их разнообразными формами, имеющими и свои особенности, и нечто общее. В какой-то момент и были созданы такие письмена, которые мог бы понять любой человек, обладающий такими, как у тебя способностями чувственного восприятия. Китайские символы – иероглифы, сейчас уже упрощенные, но изначально, каждый иероглиф представлял собой символы чувственного восприятия, понятные каждому человеку на базовом уровне его сознания. На том уровне, на котором не важно на каком языке ты говоришь просто по тому, что не нужны слова. Посмотрел на символ – и все понятно. Это – человек. А это – солнце. Таким образом, ты, имея способность понимать на базовом уровне смогла легко постичь такую сложную для остальных людей науку. И язык… Имея понимание на базовом же уровне и настроившись на эту волну, ты могла отвечать на том же языке, что человек, говоривший с тобой по-китайски. В общем и целом, с тем же успехом ты можешь говорить на любом языке мира.

Нависла тишина. Ника пыталась переварить услышанное. Ей хотелось спорить:

– Но не всегда же я говорила на китайском! Это же началось не с моего рождения!

– Все верно. Не с рождения. И я здесь именно для того, чтобы помочь тебе вспомнить как все началось. Чтобы помочь осознать тебе твою сущность. И чтобы ты могла сделать свой выбор, зная Истину…

У Ники кружилась голова. То ли в помещении было душно, то ли информации было слишком много…

– Как ты чувствуешь себя? – заботливо спросил Дэйнзин.

– Да что-то…

– Ты выпила чаю, который подал тебе Пасан. Не бойся. Этот чай поможет тебе вспомнить то, с чего ты сделала свой первый ход в этой непростой шахматной партии.

Мальчик помог Нике встать с пуфа и помог ей улечься на кушетку возле окна.

– Доверяй этому мальчику, как мне. Он поможет пройти тебе этот путь еще раз. И ты все вспомнишь.

Лицо мальчика было серьезным. По-детски еще припухлые веки раскосых глаз почти скрывали белок, оставляя узенькую щель. Мальчик взял ее за обе руки особым образом: правую руку он обхватил ладонью снизу, а левую – сверху. Лицо его приблизилось, и Ника заглянула в черноту его зрачков. И вот во всем мире остались только его глаза и темнота вокруг. А потом – только темнота. И его глаза.