— Что есть, то есть, — качает головой девушка. — Шебутные — ужас. Но сейчас уже в школе все, стараются маму не разочаровывать, учатся только на четыре и пять! — улыбается Катя.

— Что такое «шебутные»? — спрашивает Тимофей, ужасно гордый, что участвует во взрослом разговоре.

Я целую его в нос.

— Значит, озорные, Тим. Как ты.

Сын несколько раз негромко повторяет новое слово, наверное, собираясь вставить его завтра в разговоре со своими одногруппниками. Он приваливается к моему боку и трёт об меня лоб — верный признак, что хочет спать.

— Ээ, друг, не вздумай заснуть! Нам ещё нужно принять ванну и почистить зубы! — говорю я, похлопывая сына по спинке.

— Надя, я, наверное, поеду. Вам спать пора, да и мне завтра на учёбу рано вставать, — обращается ко мне Катя.

— Конечно, Кать. Спасибо ещё раз, что выручила! Я сейчас тебе такси вызову. Туда же, в Сокольники?

Девушка утвердительно кивает, но тут вмешивается Максим.

— Всё в порядке, Надя! Я могу отвезти Катю, это же как раз по пути.

Няня светлеет лицом и переводит взгляд то на меня, то на Макса. А я пытаюсь понять, почему мне не нравится эта идея.

— Максим, ты… не устанешь такой крюк делать?

— Да какой крюк, — тепло улыбается Макс, — всё же в одну сторону. — Давайте, Катя, собирайтесь, я вас отвезу. — Он встаёт со стола, складывает грязную посуду в раковину и ловко её перемывает, пока няня бежит в туалет на дорожку.

— Позвони мне, когда доедешь? — прошу я.

— Конечно! — Озадаченно поднимает бровь Макс. — Не волнуйся, Надя, мы ведь не в пригород едем. — Он подмигивает мне, вытирает руки и идёт одеваться.

Я шагаю следом и наблюдаю, как Максим обувается и натягивает дождевик. Катя уже стоит у дверей, держа в руках зонтик и сумку.

— Спасибо большое тебе, Катечка, — благодарю я девушку. — И тебе тоже спасибо! Ты меня просто спас сегодня! — Обращаюсь я к Максу, а когда он тянется ко мне, чтобы обнять, повторяю:

— Сразу же позвони, слышишь?

Глава сорок четвёртая

После того как Максим с Катей уезжают, я не могу найти себе места. Отвечаю Тиму невпопад, перепутала его книжки, а вместо клубничной пены для ванны налила ему свою, хвойную. Я постоянно поглядываю на телефон, мысленно отсчитывая расстояние: вот он должен проехать Преображенку, вот Сокольники, вот, наверное, подъезжает к дому… Когда телефон вибрирует сообщением, я так резко хватаю его, что почти роняю на пол: «Я дома, всё хорошо».

Наверное, пора угомониться, но меня продолжает точить червь сомнения. Успокойся, ругаю я себя. Ты держишь его во френдзоне, сама отвергла, когда он пришёл с открытым забралом! Собака на сене! Ни себе, ни другим! Катя — хорошая девушка, убеждаю я себя. Очень милая и серьёзная. Такая составила бы Максу отличную пару. Не то что я, параноидальная истеричка.

Но через двадцать пять минут я сдаюсь и звоню Максу видеозвонком.

Он отвечает почти сразу.

— Надя? — слышу я удивлённый голос, но вижу только темноту.

— Максим, я просто волновалась, что ты действительно нормально добрался, — говорю я.

— Сейчас, подожди секунду, — тяжело дыша, говорит он. Телефон вплывает в круг света, а следом появляется и голова Макса в бейсболке козырьком назад. Теперь я вижу, что он стоит на улице, под фонарём.

— Что ты делаешь? — Удивляюсь я.

— Дождь закончился, вышел на пробежку, — запыхавшись, отвечает мне Макс. — Вот смотри! — Он медленно поворачивается с телефоном вокруг себя, и я вижу выхваченные из полумрака, залитые водой асфальтовую тропинку, часть скамейки, мокрые деревья.

— О! — только и могу сказать я. Щёки заливает румянцем. Ну и дура!

— Это ведь всегда будет так, да, Надя? — Спрашивает меня Максим, снова направив камеру на своё лицо.

— Как?