— Насколько мне известно — около него до сих пор идут бои. Но это старые сведения. О нем говорили, пришедшие несколько дней назад. Может три или четыре.

— Ну, и то ладно, — я киваю и уточняю, — И что вы хотели делать дальше?

— Не знаю, — сознается парень, — Но стрелять мы ни по кому не станем. Ни по вашим, ни по немцам, ни по своим.

— Ну, это я уже и сам понял. А по зверям?

— По животным можно, — кивает он.

Покачав головой, усмехаюсь:

— А если звери будут в облике человека и захотят твою подружку изнасиловать, а тебя убить, а может и тоже перед этим попользовать?

Такая постановка вопроса ставит его в тупик. Парень крепко загружается.

— Ладно, пацифики — со стрельбой, если понадобится, я уж как-нибудь сам справлюсь. Ну, а на вас: наблюдение, костер, дрова и прочая альтернативная служба.

Значение этого термина ему непонятно. Приходится объяснять.

Пак Хэ Вон улыбается и заявляет:

— У нас такого нет. А было бы хорошо. Нам с Да Сом подошло бы.

— Не переживай — у нас тоже уже нет. Хотя, вроде, была когда-то. Давно, — и без перехода уточняю, — Со мной пойдете?

— А ты разве не взял нас в плен? — снова округляет глаза парень.

— Да сдались вы мне! — я фыркаю, — Один карабин возьму и патронов к нему. А вам два все равно без надобности.

— А куда ты хочешь идти? — поговорив с подружкой, уточняет Хэ Вон, и не дожидаясь вопроса поясняет, — В её школе учили английский.

— Догадался уже. А куда я пойду — пока точно не решил. Так что смотрите сами. Время позволяет. А еда у вас есть?

— Конечно! Мы хорошо запаслись, — взглядом спросив разрешения, Хэ Вон лезет в рюкзак…

— У нас много таких. Дезертиров. И их все больше и больше. Но они не пацифисты, — рассказывает юный кореец, пока я расправляюсь с банкой тушенки и галетами, — Люди разочарованы. Генерал обещал нам быструю победу над немцами и вами, а на самом деле, мы все сильнее увязаем в этой бессмысленной войне. Теряем своих соотечественников и слабеем с каждым днем. Люди устали и просто не желают воевать и умирать за прежние идеалы.

— Интересно. И насколько много таких "уставших"?

— Не могу сказать, — он виновато улыбается, — Просто солдаты вокруг, то и дело шептались, как в соседних ротах убежал еще кто-то.

— И где они все?

Паренек качает головой:

— Может, тоже прячутся, как и мы. Может, идут искать более мирные края.

— Сомневаюсь, что такие здесь есть.

— А ты был еще где-нибудь, кроме этих земель?

— Угу. И мексиканцев видел и африканцев и даже француженку.

— Расскажешь? — пацан азартно заблестел глазами, — Я бы тоже хотел путешествовать по этой земле.

— Расскажу, — обещаю я юному романтику, — Только позже, а сейчас мне бы прогуляться не помешало. Люблю прогулки на рассвете.

На самом деле, после корейской тушенки у меня дико закрутило в животе.

Удаляюсь подальше вглубь леса. Оправляюсь и неторопливо возвращаюсь назад.

Не слишком ли я доверчив?

Нет. Во первых и в главных: все три пистолета у меня с собой, а тот карабин, который остался на месте стоянки — даже при большом желании не выстрелит. Даже с помощью колдовства мамми Рамлы — ничего бы не вышло.

Да и не врут эти два цыпленка и не исполняют. Могу головой об заклад побиться...

Стоп! Что там происходит?

Быстро присев, замираю и пытаюсь понять, что случилось за то время, пока меня не было...

С места стоянки доносятся четко различимые смех и голоса.

На корейском.

Громкие, довольные и очень уверенные.

Зато ни голосов Пак Хэ Вона, ни Ли Да Сом — не слышно от слова "совсем".

Что бы это значило?

Почти прежним маршрутом, снова подбираюсь к лагерю юных пацифистов...

Ох ты ж, мля!

Вот это поворот!

Оглядываюсь по сторонам. Чисто.

А у костра — всего трое. Это я без своих юных приятелей считаю.

Ну, просто обалдеть — насколько насыщенная жизнь в здешней местности.

По этому захолустному, богом забытому лесу, похоже, все кому не лень гуляют, прямо как по городскому парку в солнечный воскресный день.

Тусовка на тусовке! Кто бы мог подумать!

Так, ну это явно не школьные друзья моих новых знакомых. Староваты будут.

Да и ведут себя новоприбывшие достаточно характерно. Примерно как обдолбавшиеся, сбежавшие из части "дембеля", которым уже и без того, с железной гарантией, дисбат корячится.