На цифре семнадцать сердце замирает и пропускает сразу несколько ударов. Навигационная панель мертва, индикация главного двигателя не активна. Выдыхаю через нос, стараясь не паниковать и снова выключаю главный тумблер.

На этот раз счет дается с трудом, в голове скачут и мелькают мысли. Цифры растягиваются в минуты, каждая из которых бренчит по натянутым нервам. Начиная с шестьдесят один, к каждой «И» я прибавляю «черт побери», ругая себя, что не выучил ни одной молитвы.

– Сорок семь, – уже каждую ногу сводит судорога, но я не отвлекаюсь на свои шаловливые руки. На «тридцать пять» меня пробирает нервный смех, но он заканчивается уже на цифре двадцать. Последние два десятка «И» я заменяю на слово «Заслон» и снова щелкаю на главный тумблер.

Не помогло. Чувствуя, как гнев закипает внутри, я несколько раз подряд включаю и выключаю главный тумблер. На какой-то раз, я уж сбился со счета, свет надо мной на мгновенье мигнул. Боясь поверить в собственную удачу, я щелкаю вверх остальные предохранители.

Главный двигатель так и не ожил, бортовые мониторы по-прежнему мертвы. Но система жизнеобеспечения включена, единственная радость – я не замерзну до смерти…

– Ну что же, – говорю сам себе, слыша, как слова повисают в неподвижном воздухе, – теперь у тебя есть все основания паниковать, не стесняйся, Артем, никто не услышит.

Падаю в кресло, но сил на панику уже не осталось, все эмоции унесли проклятые цифры. От безысходности хлопаю себя ладонью по лбу, рука безвольно падает и опускается к подбородку. И натыкается на то, чего быть не должно, не веря руке, я хлопаю по лицу другой ладонью.

Когда и вторая ладонь чувствует под собой большую, колючую бороду, я вскакиваю с кресла, и не обращая внимание на боль в колене, которым задел по навигационной панели, опрометью бегу в туалет, который находится за анаболической капсулой.

Аварийное освещение слишком тусклое, чтобы рассмотреть подробности и детали, да и в маленькое зеркало много не разглядишь, но этого мужика, который смотрит на меня сквозь тусклое зеркало, я вижу впервые в жизни.

– Твою звезду, ну здравствуй, Артем! – говорю своему отражению, видя, как его губы в точности повторяют движения моих губ, а вокруг рта крепкие заросли настоящей кудрявой бороды.

– Сколько же я проспал? – спрашиваю отражение, которое раздирает дикий, безудержный смех.

– Сколько я проспал, ха-ха-ха! – дразнится бородач в зеркале, судорожными движениями глотая спертый воздух, в перерывах между приступами смеха, – а главное – куда же ты прилетел?!

Панический хаос в моей голове немного стихает, бурные эмоции остались позади. Сползая по стене, я медленно опускаюсь на пол, обхватываю колени руками и до боли упираюсь в них лбом. Сижу в такой позе, разминая мышцы лица, онемевшие после долгого смеха. Мыслей нет, но другая половина сознания отделилась и работает независимо от меня.

В памяти появляется число Пи – вся последовательность до десятого знака, мнимая единица и число Эйлера. Вопросы возникают сами собой, мозг отвечает на них без моего участия. Несведущему человеку может показаться, что Артем Сорокин сошел с ума, но это типичная ситуация для любого астронавта. Через несколько минут я с удовлетворением отметил, что внутренняя система самодиагностики не выявила отклонений, единственный член экипажа космического корабля находится в твердой памяти и здравом рассудке.

Поднявшись на ноги, я вернулся в главный блок. Тело беспрекословно слушалось меня, ноги больше не казались ватными. Я взглянул с тоской на пульт управления, где рядом с погасшими мониторами безжизненно тусклел дисплей с надписью «Socket-307». В голове начинал складываться план предстоящих действий, но в первую очередь мне необходимо поесть. Во время анаболического сна мой организм должен был подпитываться специальным раствором, проблема в том, что я не имею ни малейшего представления о том – в какой момент система бортового компьютера дала сбой, да и отсутствию голода после длительного действия снотворных я пока опасался доверять.

Согласно плану полета, в этот момент я уже должен находиться на борту орбитальной станции, где ассортимент провизии, да и условия проживания гораздо комфортней, чем на моем корабле. Но где сейчас орбитальная станция, а главный вопрос – где я?

Открыв дверцу ниши, где хранится провизия, несколько минут изучаю однообразное меню. Внутри одинаковые тюбики с питательной пастой, невзрачные снаружи и безвкусные внутри. Выбираю одни и вынимаю наружу, подношу к глазам и смотрю на него. Организм на еду никак не реагирует, впрочем, оно и не мудрено.