Исследования Зимбардо и Милгрэма ставили своей целью „выучивание агрессии и принуждению”. Их общей чертой являлось искусственное создание абсолютного превосходства одних участников над другими 225 , то есть воспроизведение неограниченной власти через управление одних участников эксперимента другими участниками. В результае достижение послушания оказалось сильнее милосердия, доказывая, что независимо от моральных качеств эксперементируемых целью двух третей из них явилось достижение абсолютного подчинения. Следовательно, при отсутствии сопротивления доминирующий индивид при определённой мотивации прибегает к осознанному насилию над подчинёнными, не связанными с ним родственными связями, вплоть до установления неограниченной власти с уровнем наказаний и/или поручений, представляющих опасность для мх здоровья и жизни 226 .

С позиции „формирования установки с подкреплением” эти опыты представляют собой обучение насилию над беззащитным человеком. Главным их условием является успешное преодоление обучаемым сопротивления или его отсутствие со стороны подчиненных. Результаты исследований показали, за короткое время (час-два) у двух третей „учителей” происходило привыкание к насилию 227 и исчезало сострадание к их жертвам. В ходе исследований было установлено, что большинство насильников получает императив творчества в форме давления и привыкания к управлению жертвами 228 . Вслед за этим у них появилась мотивация, основанная на потребности в „творчестве преодоления” 229 . Её реализация сняла моральные ограничения и привела к отказу от этических норм.

Опыты Зимбардо и Милгрэма такж показали, что в случае, когда условия и обстоятельства позволяют, начинает преобладать тенденция к совершению насилия. При этом на её степень совершенно не влияют реальные возможности сопротивления, поскольку его отсутствие представляет состояние „выученной беспомощности”. В таких условиях насилие через некоторое время становится принципом формирования межличностных отношений и новой этики. Отсюда следует вывод, что отдельно взятый индивид с положительной вероятностью может быть научен осуществлять принуждение по отношении к третьим лицам, если не встречает сопротивления с их стороны и имеет другие потребности и мотивы к достижению или сохранению этого положения. При этом обучение насилию по принуждению дает результаты, близкие к самонаучению. У одних обучаемых оно превращается в метапотребность, а у остальных акторов удовлетворяет потребность в уважении 230 .

По своей сути, процесс обучения подчинению и агрессии представляет собой механизм формирования поведения господствующей стороны. Его обратной стороной медали является выработка у низших уровней иерархии труда приучение к покорности или осознания собственной беззащитности, которой придаётся форма закона и/или моральной нормы. На их основе возникает и культивируется привычка к подчинению.

В ходе дальнейших экспериментов был также обнаружен эффект снижения агрессии при физическом сближении 231 , который имеет биогенетическое происхождение и связан со „стадным инстинктом”. „Стокгольмский синдром” является одним из аналогов этого механизма: длительная близость агрессора и жертвы снижает как агрессию, так и негатив отношения жертвы к ограничению свободы. Данное наблюдение указывает на определённые ограничения связанные с применением насилия в местах компактного проживания людей.

После экспериментов с собаками 232 и людьми 233 исследователи обнаружили, что беспомощность вызывают не сами неприятные события, а безрезультатность попыток их избежать в течение достаточно длительного времени. Беспомощность возникает „тогда, когда человек…, пытающийся решить некоторую поведенческую

проблему, не находит никакой системы в том, как реагируют окружающие на его действия, и никто ему не помогает обнаружить эту систему” 234 . Непреодолимость преграды заучивается как беспомощность, вследствие чего активность в поиске решения 235 постепенно снижается, а затем полностью исчезает. Таким образом, при постоянном контроле и невозможности преодолеть препятствия индивид обретает свойство выученной беспомощности, которое распространяет на своих соседей 236 .

Феномен устойчивого отсутствия поисковой реакции наблюдается у всех высших животных. Однако, у людей он обладает свойством транзитивности: благодаря их социальности, беспомощность легко переносится с одних ситуаций на другие. В более мягкой форме он представлен установкой „на избегание неудач”. Она представляет собой уход в оборону или отступление, как следствие опыта непреодолимости встречаемых проблем и трудностей. Благодаря этому явлению, многие ценные идеи теряются и пропадают, если не несут быстрого решения насущных проблем. По этой причине общество не поддержит новую идею, реализация которой не гарантирует быстрого и эффективного удовлетворения текущих потребностей 237 .

Другой причиной этого является такая метафизическая сущность, как онтологизированная зависть или„тяготение к равенству в ничтожестве” 238 . Она впервые выделена и описана у А.Токвиля и присутствует в ранних работах К. Маркса, который предостерегал от „абстрактного отрицания всего мира культуры и цивилизации”. Среднестатистический индивид нуждается в самоуважении и постоянно обеспокоен своим „имиджем”. Если начинает осозновать свою внутреннюю несостоятельность, он, объединившись с подобными себе, направляет усилия против нарушителей порядка, которые проявляют „демонстрационный эффект”. В случае успеха этот процесс приобретает иррациональное значение для победителей и может перерасти в метапотребность 239 и/или стать стереотипом поведения 240 . В обоих случаях человеческое объединение ввергается в процесс самораспада, сопровождающийся снижением уровней социальности вплоть до полной десоциализации. Упрощение системы приводит к тому, что основой взаимоотношений становятся не этические нормы, а законы этологии.

Когда личность, сообщество и общество в целом ведут себя неадекватно своим возможностям, уровень их материального благосостояния падает. Это становится причиной снижения возможности для творчества на общественном уровне, вслед за которым в этой сфере происходит сокращение активности индивидов. Следовательно, регресс общества, вырождение сообщества и деградация личности являются признаком их несвободы на уровнях удовлетворения высших потребностей и ментальности.

Важным следствием теоремы о неизбежности эксплуатации является то, что наличие избыточного ресурса на низжих уровнях иерархии труда уменьшает предложение труда вплоть до его исчерпания. Возможность производить больше, не подвигает людей производить больше. Этот парадокс заложен в ментальности человека, как биологического организма, – нет никакого смысла делать больше, чем необходимо для расширенного воспроизводства семьи, длительного отдыха 241 и/или удовлетворения иных потребностей и метапотребностей. Даже в современном обществе накопленный тяжелым трудом излишек будет растрачен с целью удовлетворения высших потребностей уважения 242 , творчества или игры. В других случаях лишний труд представляет собой потребность в самовыражении в соответствии с конкретной иерархией потребностей 243 . В результате избыток ресурсов и/или возможностей приводит к снижению производительности иерархии труда и становится трагичным для развития общества и/или личности, задерживая или останавливая их развитие.