Альтернативная концепция мировой истории была выдвинута Л.Н. Гумилёвым, который критиковал основной тезис “Постижения истории»: “Самое важное – соотношение человека с ландшафтом “. Согласно концепции Тойнби, суровая природа стимулирует человека к повышенной активности, с одной стороны, это вариант географического детерминизма, а с другой – ошибочен. В противоположность А.Тойнби Л.Н. Гумилёв сформулировал “пассионарную теорию этногенеза”, отказавшись от цивилизационного подхода. В её основу легла концепция этноса Ю.В. Бромлея, определение которого близко к третьему из толкований термина “цивилизация» 22 .

Карта 1. „Цивилизации Хантингтона” и зоны межцивилизационных конфликтов по состоянию на 2023 г.

Близкая к позиции Бромлея-Гумилёва, концепция Хантингтона 23 рассматривает окончание „холодной войны”, как новый этап истории: сверхновой истории или постистории. Согласно этой концепции, XXI век будет представлять собой беспощадную схватку девяти цивилизаций за ресурсы, причём наиболее интенсивные столкновения будут проходить на межэтнических границах. По мнению Хантингтона, самой слабой, „расколотой цивилизацией” является „восточно-христианскую цивилизацию”. Делая свой прогноз, он считал вероятным распад и сход с исторической арены российской цивилизации в течение 10—15 лет, но этого не произошло, хотя, согласно Збигневу Бжезинскому: „В XXI веке Америка будет развиваться против России, за счет России и на обломках России”. Однако всегда можно возразить, что это прогноз отдельного политика в определенный период времени, который, к счастью, не состоялся.

Классические исторические школы либерализма и марксизма исходят из представлений XIX века о неограниченных перспективах технического прогресса и неисчерпаемости ресурсов платенты, которые можно было бы ввести в хозяйственный оборот, о беспредельных возможностях науки. „Технологический оптимизм” эпохи прогрессивизма порождал оптимизм исторический, мечты о светлом будущем, о мире материального изобилия, забывшем о войнах. В марксистской традиции это был коммунизм, в современном либеральном подходе – „идиллия конца истории”. Либерализм как идеология, в основе которой лежит индивидуализм, опирается на врожденное духовное и моральное сознание индивида. Вследствие этого он противится политическим, социальным и экономическим ограничениям свободы личности.

К. Маркс и его последователи предсказывали концентрацию капитала через монополизацию, пределом которой дожно было стать доминирование одной или нескольких структур. Дефицит ресурсов должен был стать важнейшей составной частью того, что значительно ограничит независимый характер множества частных производств и послужит становлению нового массового мышления пролетариев – большинства населения планеты 24 . Классическая программа марксистов предполагала экспроприировать частные монополии и построить планетарный коммунизм. В рамках этой модели уклад “мирового” производства, как необходимая часть глобального хозяйства, должен был занять “свою” производственную нишу. Именно эти компоненты производства и хозяйственных решений имел в виду Маркс, предполагая, что они постепенно заменят структуры низшего порядка такие как, государство, частную собственность, рынок....

Совершенно естественно, что „капиталистическая” глобализация отличается от марксистского представления о ней. По целому ряду объективных и субъективных причин она оказалась более сложным механизмом, чем это казалось. Вследствие неравномерного развития отдельных регионов и различных стереотипов поведения, он реализовался в форме империализма. Неудачный социалистический эксперимент в России привёл к его временной победе. В конце ХХ века он представил свою программу глобализации, которая представляла собой комплексную систему многосторонних взаимоотношений, выстроенных на неэквивалентном обмене ресурсами и продуктами труда между ядром, представленным „золотым миллиардом” и периферией. Управление этим сложным механизмом осуществлялось через глобальную финансовую систему, в основе которой находился американский доллар.

Тридцать лет назад профессор Фукуяма 25 в своей ставшей классикой работе объявил об установлении однополярного 26 мирового порядка. Он означал переход мировой цивилизации в фазу „либеральной демократии” на основе постиндустриального общества. Новое “мировое” мышление направляло общество на решение проблем планетарного масштаба. Для этого имелись все предпосылки и, в частности, прекратилась „холодная война”, были достигнуты договоренности ведущих ядерных держав о прекращении наземных испытаний ядерного оружия, нераспространении ядерного оружия и сокращении запасов ядерных вооружений и средств их доставки. Следующим этапом глобализации стала реализация крупных мировых и региональных международных проектов экономических 27 , энергетических 28 и научных проектов 29 .

В настоящее время общественное производство представляет собой локальное множество производств, связанных между собой, и действующими в пределах большого числа неупорядоченных ограничений 30 . При этом как связи, так и условия динамически меняются вследствие дальнейшего углубления общественного разделения труда. Экологический кризис и дефицит сырьевых ресурсов потенциально предполагают переход субъектов геополитики к механизму по взаимному использованию продуктов производства и его отходов, как это представляется в несостоявшемся проекте „зелёной” экономики.

Для того, чтобы разобраться в причинах, почему в начале XXI века механизм саморегуляции, основанный на противоборстве элит, не сработал, следует понять каким образом происходило формирование управленческой элиты в последнее десятилетие ХХ века. Реализация постиндустриального проекта предполагала 31 формирование новой социальной группы – интеллектуалов с мировым системным характером мышления, которых стали готовить „элитные школы” Америки и Европы. Их социально-политической опорой стали общественные движения, провозглашавшие сугубо альтруистические цели, в частности, борьбу за качество и безопасность жизни, равенство прав и другие „свободы”.