– Спасибо тебе, дорогая. Ты у меня самая классная подруга. Через полчаса буду здесь как штык. Обещаю.

– И Юль, ты бы убавила свой динамик на телефоне, а то он кричит у тебя так, что все твои разговоры слышат окружающие.

***

Уже спустя пять минут выбегаю из подъезда. Глеб стоит, оперевшись спиной на машину, скрестив свои длинные ноги. Сегодня мой парень одет во все классическое. На нем: черное драповое пальто, темно-серые брюки и та самая белая рубашка. Как же ему идет такой стиль. И почему он предпочитает больше спортивную одежду? Я невольно засматриваюсь на Глеба, пока иду в его сторону. Заметив меня, он улыбается и делает несколько шагов навстречу. И я замечаю, что в руке он держит тёмно-бордовую розу на длинном стебле, которую протягивает мне, стоит нам поравняться.

– Спасибо. – Улыбаюсь, вдыхая аромат цветка. Глеб наклоняется, чтобы меня поцеловать. К моему разочарованию, поцелуй заканчивается очень быстро.

– Ты что, пила? – Он удивленно приподнимает бровь.

– Да, выпили немного вина с Наташкой.

– Ясно. Пойдем в машину. На улице холодно, а ты без шапки. Заболеешь еще.

– Говорит мне человек, который даже не удосужился застегнуть свое пальто.

– У меня хороший иммунитет. – Берет меня за руку и ведет к своему серебристому BMW и, на мое удивление, открывает заднюю дверь. Усаживаюсь на кожаное сиденье, а Глеб обходит машину, открывает соседнюю дверь и опускается рядом со мной.

– Мог бы попросить меня просто пододвинуться. К чему было обходить машину?

– Может, я решил побыть джентльменом. – Ухмыляется парень и в его глазах пляшут озорные чертики.

Скажи мне, кто год назад, что Грачевский может быть таким милашкой. Ни за что бы не поверила.

– Иди ко мне, моя девочка, я очень по тебе соскучился. – Глеб забирает цветок из моих рук, перекладывая его на переднее пассажирское сиденье. И нежно целует в губы, постепенно усиливая свой напор. Заставляя пробудиться бабочек в моем животе. Не разрывая поцелуя, притягивает меня к себе так, что через мгновение оказываюсь сидя на его коленях.

Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем мы отстраняемся, чтобы глотнуть воздуха и, хотя бы немного усмирить бушующее в нас возбуждение. Тяжело дыша, Глеб зарывается носом в моих волосах и с шумом втягивает воздух.

– Мля, детка, как ты охрененно пахнешь. Я нереально кайфую от твоего запаха. – Непонятно от чего испытываю душевный дискомфорт и не сразу, понимаю в чем дело. Вроде бы как, мой любимый парень сделал комплимент. Но почему-то вдруг насторожилась. В памяти неожиданно всплывает эпизод с дня рождения Мартынова. То, как Грачевский целовал другую девушку (кажется, ее звали Тасей) и называл ее деткой. А до нее так называл еще множество девушек. И от этих мыслей все внутри сжимается от ревности.

– Глеб, не называй, пожалуйста меня так больше.

– Как? – Шепчет он мне в ухо, обжигая его горячим дыханием.

– Деткой.
– Неуверено произношу я.

– Почему?

– Потому что когда ты так говоришь, то чувствую себя очередной твоей временной девчоночкой.

– Юлька, ты же знаешь, что это не так. Но если тебе не нравится, то не буду. – Все так же шепотом произносит он, прикусывая мочку моего уха.

Вздрагиваю от острых ощущений, что волной прокатываются по моему телу, и резко сжимаю свои бедра. И кажется, мой парень это замечает. Я не вижу его лица, но все равно чувствую, как он беззвучно ухмыляется.

– Тише, ведьмочка. – Произносит он своим пониженным сексуальным голосом. – Не нужно так вздрагивать. Это всего лишь я. И я тоже очень тебя хочу. – От этих слов мои щеки пылают жаром. Не знаю почему, но стесняюсь того, что Глеб догадался о моем желании. – Расслабься, Юль. Перекинь через меня одну ногу. Я хочу смотреть в твои красивые глаза.

Выполняю его просьбу, оказываясь верхом на его крепких бедрах, прижимаюсь своим лбом к его и зажмуриваю глаза. Чувствую еще большее смущение, когда ощущаю между своих ног его возбуждение.

Целую любимые губы, отвлекаясь от откровенных фантазий, что без разрешения лезут в мою голову. Прижимаясь к парню и невольно ерзаю, пытаясь поудобнее разместиться на его коленях. Глеб, морщась, ловит меня за бедра, и я замираю.

«Блин! Кажется, я ему кое-что прижала»

– Прости, если сделала больно. Я не специально.

Грачевский смотрит на меня игриво, закусывая нижнюю губу. В том месте, где у него когда-то был пирсинг.

– Ну что ты, Юлька. Мне не больно. Но если ты и дальше продолжишь так ерзать на нем – кивает в сторону ширинки – то я, кончу.

– Извини.
– Опускаю голову, прячась за своими волосами. А он приподнимает мой подбородок, держа его между большим и указательным пальцами. Смотрит в глаза, словно пытаясь в них что-то прочитать.

– Моя девочка… – Нежно произносит эту фразу. – Мне так нравится, когда ты смущаешься. Если бы ты знала, как тебе идет этот румянец.

Вновь ловит мои губы своими, а затем оставляет влажную дорожку поцелуев от виска до подбородка. Запрокидываю голову, открывая доступ к шее. Чувствую, как расстёгивает замок моей куртки и инстинктивно прикрываюсь, скрестив руки на груди, когда вспоминаю, что под ней на мне одет только пеньюар. Я так торопилась, выбегая из квартиры подруги, что натянула на себя только куртку и спортивные штаны поверх пеньюара. Да на мне даже лифчика нет! Я же не собиралась не где раздеваться. И уж точно не предвидела такую ситуацию.