Я, разумеется, ни о чем таком не думал, пока крался вниз и прятался в нише, откуда было легко подслушать разговор в гостиной. Со своего места у окна спальни я наблюдал, как мисс Болд приближается по дорожке, и предположил, что мне светит по меньшей мере арест, а тете – конфискация жилища. Любое известие было лучше ужасного неведения, и я приготовился услышать худшее.

Около десяти минут ушло на обычные женские приветствия, расспросы о друзьях и родственниках (хотя сейчас о некоторых персонах дипломатично умолчали), восхваление наряда подруги и критику собственного.

– У меня… – наконец проговорила мисс Болд, – есть для тебя сюрприз.

Я не мог ее видеть, но уверен, что в этот момент она наклонилась вперед, чтобы коснуться колена Оливии.

– Ты спрашивала Софи Сингер, не знает ли она Эм Лорн, жену священника из методистской общины Испытанной веры, что в Милтоне.

Тетя, должно быть, кивнула.

– Ну, Софи с ней не знакома… в отличие от меня. В субботу я побывала на июльском пикнике, который устраивает эта община.

– Элеонора, не может быть!

– Да, все так и есть. Софи упомянула о разговоре с тобой, и я сделала зарубку на память – ну, ты знаешь, как это бывает. А потом Дик Портер спросил, не хочу ли я пойти на пикник, потому что он-то обязан. Из-за матери. Я знаю, он думал, что я откажусь – я ненавижу церковные собрания и к тому же никого там не знаю, – поэтому, когда я сказала, что пойду с удовольствием, он чуть в обморок не упал, и теперь думает, что я в него влюблена.

– Элеонора, ты шалунья! Как же я скучала по тебе этим летом.

– Итак, мы отправились на пикник, и все оказалось именно так ужасно, как я ожидала, а то и хуже. Гости пили лимонад и играли в подковы, Дик подбирал мои – каждый раз, благослови его господь, – и вытирал носовым платком; так или иначе, там была Эм Лорн, и прошу заметить, я с ней была весьма очаровательна и чрезвычайно мила. К тому моменту, когда комары прогнали нас прочь – комары все до единого баптисты, – я так ее накрутила, что она наверняка всю ночь не спала, мечтая о том, как бы поскорее показать вам с мистером Макафи эту штуковину.

– Она знает, зачем мы хотим прийти?

– Да, и она готова продать китайское яйцо, если ей предложат хорошую цену. Перед тем как Дик Портер повез меня домой, мы уже обсуждали, что она сможет купить на вырученные деньги.

Последовала пауза; затем я услышал, как тетя спросила:

– И что именно?

– О, много чего; швейную машинку, помимо прочего. Она хочет новую – много шьет для миссионеров.

– Элеонора!

– Но я еще не сказала самого главного: тебе не придется платить; мистер Макафи купит китайское яйцо и подарит тебе на день рождения. Он так сказал.

– И ты сама это слышала?

– Он иногда приходит к нам с папулей в гости, знаешь ли. Поужинать, поиграть с папулей в шахматы и поболтать о Диккенсе и Энтони Троллопе. В последний раз за ужином – помню, Клара только что подала сладкий картофель – он упомянул яйцо, и мой отец сказал: «О да, знаменитое яйцо; Элеонора слышала о нем от Софи Сингер», и он – я имею в виду мистера Макафи – посмотрел прямо на меня и заявил, что собирается купить его и подарить Оливии Вир. На твой день рождения.

Еще одна пауза. Затем:

– Пожалуйста, скажи мистеру Макафи… я имею в виду… ну, понимаешь…

– Просто намекнуть, – услужливо подсказала Элеонора.

– Да, верно. Просто намекни, что я хочу яйцо на его день рождения.

– Ви! Ты же не всерьез.

– Скажи ему. Когда он заявил, что хочет добыть яйцо для меня?

– Я же сказала тебе, мы просто…

– Я не об этом; в какой день недели?

– В четверг.

– Мы поедем к Лорнам в воскресенье. На этой неделе он снова придет к вам? Ну, тогда скажи ему, если получится.

– Ви, я думала, оно тебе необходимо.

– Так и есть. Он хотел, чтобы ты передала эти слова мне – ты сама упомянула, что он смотрел прямо на тебя.

– Но…

– Мой день рождения только в ноябре, он это знает и в прошлый раз подарил мне брошь. Разве ты не видишь, что он задумал? Я позволю ему купить китайское яйцо, и не надо будет раскошеливаться, потому что я не стану торговаться. Потом, когда придет время отдать яйцо мне, он запросто подсунет что-то другое, вдвое дороже, и придется смириться; после чего он заявит, что я должна выйти за него замуж, чтобы получить эту штуковину – я буквально слышу, как он это говорит. Джимми – весьма проницательный делец.