Потом, через двенадцать лет, эти же самые рабочие, столь горячо приветствовавшие Горького, участвовали в потрясшей Финляндию героической революции 1918 года.

Я стою на кладбище Черная скала (район Лахти) у братской могилы павших в бою за революцию 1918 года. На памятнике, установленном финскими рабочими, высечены слова:

«Вы шли на смерть за идею братства, чтобы свобода победила рабство, царящее в стране. С вами не погибла идея, не погиб ее огонь. Мы, ваши братья, оставшиеся в живых, построим счастливую страну».

Такова связь времен. И прав был Мартти Ларни, когда, говоря о второй части романа Вэйне Линна «Под северной звездой» (роман посвящен событиям финской революции и гражданской войны), вспоминает слова Золя: когда правда пошла гулять по свету, ее уже ничто не может остановить.

Да, ничто не может остановить правду. Об этом говорит и повесть Геннадия Фиша «На земле Калевалы», написанная в 1944 году, десять лет спустя после романа «Мы вернемся, Суоми!». Роман и повесть связаны друг с другом внутренней, поэтической темой, и хорошо, что они напечатаны в одной книге.

Там и здесь поэзия интернациональной солидарности и героического подвига, а действующие лица «На земле Калевалы» — дети тех самых лесорубов Похьяла, которые в 1922 году вышли на помощь молодой Стране Советов. Многие из этих лесорубов потом осели в районе Ухты — на земле Калевалы. Во время Великой Отечественной войны, будучи военным корреспондентом на Карельском фронте, Геннадий Фиш встретился второй раз с героями «Мы вернемся, Суоми!». Их дети ушли в партизанские отряды, одним из которых командовал бывший председатель колхоза Пертунен, внук знаменитого слепца, спевшего Ленроту лучшие руны «Калевалы». Итак, опять «Калевала», опять легендарные подвиги героев нашего времени, о которых когда-нибудь напишут новые руны.

На партизанской базе в мачтовом бору, на берегу озера, вдали от дороги, Геннадий Фиш и провел несколько дней, слушая рассказы о партизанских подвигах. Здесь же, провожая в поход один из партизанских отрядов, он впервые задумал книгу об этих изумивших весь мир безымянных героях. «Написанная в Беломорске, — рассказывает Геннадий Фиш, — во фронтовых условиях, в конце сорок четвертого, эта книга несет на своих страницах следы военного времени, когда о многом еще нельзя было написать открыто, когда прежде всего хотелось показать подвиг людей, даже в поражениях творивших победу и тем самым приблизивших ее.

Впоследствии мне не хотелось исправлять повесть, углублять коллизии, тем более что многие из ее героев живы и, одни — возмужав, а другие, увы, постарев, активно действуют и ныне в сложной обстановке наших дней. Пусть же останутся неприглаженными следы тех незабываемых дней, когда она писалась, решил я».

Эта повесть, в первых двух изданиях (Каргосиздат, 1944, и «Молодая гвардия», 1944) носящая название «День рождения» и лишь в последующих названная «На земле Калевалы», получила не менее широкое признание, чем роман «Мы вернемся, Суоми!». Она переведена на многие языки, издавалась неоднократно, о ней написано статей и рецензий не меньше, чем о романе. И это понятно. Свидетельство Фиша, что повесть писалась по свежим следам, придает ей отпечаток той непосредственной, горячей искренности, когда веришь каждому слову и факту, веришь и тому, что герой, от имени которого ведется повествование, это сам автор, именно сам автор, никто другой — так слитно, непринужденно переплетаются здесь вымысел и реальность. И потому мы охотно прощаем автору некоторые погрешности и то, что он не захотел исправлять и приглаживать свою повесть. Сюжет «На земле Калевалы» движется не на фоне жгучей, снежной зимы, как в романе о восставших лесорубах, а на фоне прелестного яркого лета с его белыми ночами и неповторимо прелестными закатами:

«…Я не знаю, какими словами можно описать невообразимые краски заката на нашем северном небе! Чем бы я ни был занят, куда бы я ни спешил, я не могу не остановиться, увидев вечернее небо. Багровые и алые, шафранные и серые, сиреневые, и, ей-богу, совсем зеленые, и снова прозрачные, как голубое пламя, тона спутались так, что даже не уследить, где кончается один и возникает другой. И когда смотришь на такое небо, на душе делается торжественнее…»

А эти реки и озера, сверкающие серебром на солнце!

Когда читаешь повесть Геннадия Фиша, то невольно возникают пейзажи, которые сопровождали и меня во время путешествия по Финляндии: серебряно-голубые водные просторы, вплавленные в изумрудную зелень холмов и гор. Да полно, реальность ли это? Или опять волшебная «Калевала»?..

Торжественно сказочная, ясная, необыкновенно гармоничная в своих контрастных красках красота природы дополняет душевную красоту совсем еще молодых людей, которые просто, естественно, без единого громкого или горького слова отдают все самое дорогое, неповторимое, вплоть до единственной своей жизни Родине и человечеству.

А с другой стороны, красота природы методом контраста подчеркивает, оттеняет безобразие, злой ужас войны.

В повести о бесподобном героизме юных партизан так много печально-ласковых, нежнейших лирических сцен, так много юмора и доброты! Взять хотя бы, к примеру, сцены любви героя-рассказчика к Ане, или Ивана Ивановича Кийранен к Даше, или веселые, меткие шутки Ямщикова, токаря с Онежского завода, рябоватого, черноглазого парня, за дружелюбно-ласковый нрав прозванного в отряде Душой.