— Восемь медяков в день, в стоимость включен завтрак. Плати вперед, или проваливайте. И прикупи себе одежды, нечего тут ходить как голодранец.

Я улыбнулся ей, заплатив чуть больше оговоренной суммы, она вернула мне сдачу и, бросив грозный взгляд на моего друга, ушла в кухню. Стоявший у дверей Ник отшатнулся от неё, съежившись и одновременно счастливо улыбаясь. Пока заказывал завтрак на нас Ником, мне вручили ключ от комнаты. Комната была ухоженная и чистая, даже стол и шкаф были, постельное белье на кровати. После почти что проходного двора в селедке у Ремая, это был домашний уют. Сразу было видно, что тетушка Марта любила то, чем занимается. И относилась к этому со всей душой. На завтрак нам принесли большие, и очень вкусные рисовые лепешки, которые намазывали маслом и топленым молоком, заворачивая их в трубочки. Наевшись, и довольные жизнью, мы пошли искать подходящую лавку старьёвщика. В среднем городе была масса лавок с одеждой, в одной из которых я и присмотрел себе два комплекта, один повседневный, и еще подумав, купил комплект одежды поприличней на выход. Уже выйдя из лавки вспомнил, что я потратил почти все свои запасы трав и мазей, и мне срочно нужно их пополнить. Мы пошли в ближайшую лавку травницы, назад вышел спустя десять секунд. Цены тут, по-моему, только для костеродных. Придётся опять идти к старой Велии.

Подойдя, к затерянной среди лабиринта домов, и воняющих на все лады дубилен, жилищу старой травницы, и через раз вдыхая ртом глотки воздуха, уже на пороге двери, я столкнулся с выходящей из лавки девушкой. Она была выше меня на пол головы, светлые русые волосы до плеч обрамляли аккуратное лицо в виде сердечка. Одетая в широкую, висящую на ней мешком темно серую куртку, и такие же широкие штаны, на ее ногах были мягкие сапоги из волчьей шкуры. Но самое большое впечатление производили глаза, они были большие и красивые, осененные густыми черными бровями и широко расставленные, что говорило о недюжинности натуры. Цвет их, изменчиво-серый, поражал бесчисленным множеством оттенков, как переливчатый шелк в лучах солнца. Они были то серыми — темными или светлыми, — то серовато-зелеными, то принимали лазурную окраску моря. Эти изменчивые глаза, казалось, скрывали её душу, словно непрестанно менявшиеся маски, и лишь в редкие мгновения она как бы проглядывала из них, точно рвалась наружу, навстречу какому-то заманчивому приключению. Эти глаза могли быть мрачными, как хмурое свинцовое небо, могли метать искры, отливая стальным блеском обнаженного меча, могли становиться холодными, как полярные просторы, или теплыми и нежными. И в них мог вспыхивать любовный огонь, обжигающий и властный, именно такой огонь притягивает и покоряет мужчин, заставляя их сдаваться под напором, радостно и самозабвенно.

Я зачарованный этими огромными глазами, не видя больше ничего вокруг, не сбавляя шаг, прямо рядом с ней, впечатался в столб на котором крепилось крыльцо. Мысленно проклиная себя за неуклюжесть, я взялся одной рукой за так не вовремя сдвинувшийся столб, другой потирал ушибленный нос. Она покосилась на меня с ироничной полуулыбкой, подняв бровь, явно не ожидала от меня такого экспромта.

— Ты в порядке? — спросила она чуть нахмурившись, но сквозь сжатые губы пробивалась улыбка.

— Да, прости, это наверное из-за вчерашнего. Усталость сказывается.

— А что вчера было? Она пыталась безуспешно заглушить улыбку.

— Пожар, очень устал. Но еще я слышал, что говорят хочешь впечатлить девушку, насмеши ее. Вот решил попробовать, аж сам не ожидал.

— А, ну да. Пожар дело такое. Хохотнула она мелодичным мягким голосом, и пружинистой походкой, не оборачиваясь ушла, с высоко поднятой головой, совершенно не обращая внимание на окружающую вонь, тогда как мы с Ником, всячески морщились, зажимая носы, по дороге сюда.

— Ты чего, спросил Ник. — Это из-за Мари что ли?

— Нет. В смысле я действительно устал, соврал я. — А что, ты с ней знаком?

— Немного. Мари многие знают.

— Ясно, ты со мной или тут подождешь?

— Не, я лучше тут подожду тебя. Он помялся в нерешительности.

Зайдя в лавку травницы, стоя у входной двери, на пяточке света, пока глаза привыкали к полумраку, а нос к разнообразию едких запахов. Ждал, пока она меня заметит, и подойдет. Но она была занята, и не видела меня, ворчала себе под нос, посылая проклятия неизвестному и возмущаясь в слух, собирая и складывая склянки с лекарствами в сумку. Так, она похоже еще и лекарем подрабатывает. Я то уже могу отличить, лекарский чемодан, и лекарства на основе трав. Очень интересно. Я потоптался еще с минуту на месте. Потом не выдержав, поднял кулак и два раза в него кашлянул, привлекая ее внимание. Она резко дернулась, обернувшись, схватила кинжал со стола. Да что тут все такие нервные. Оглядела лавку, увидев, что я один и стою далеко не замышляя ничего, немного успокоилась.

— Здравствуйте, помните меня? Я покупал у вас лекарства недавно. Они закончились, и мне нужно еще.

— Закрыто! Резко бросила она, но подумав секунду, чуть мягче добавила. — Завтра приходи, некогда мне сейчас. Идти надо.

Завтра так завтра, мне в принципе не срочно. Заверив, что завтра непременно к ней приду, я вышел на улицу к ожидавшему меня Нику. Никаких дел у нас не было и мы пошли по домам, Ник к себе в трущобы, я в свою комнату. Уже вечером, лежа на кровати, прокручивая в голове прошедший день, я никак не мог выбросить из головы эту девушку — Мари. Так меня поразили ее глаза. Мне сильно хотелось ее увидеть. Когда я смотрел как она уходила, мне чудилось, что эта девушка совсем не ступает по земле, такой она показалась невесомой. Ее осанка, и высоко поднятая голова, и то как она себя держала. Я был очарован, и твердо решил добиться от Николаса подробностей о ней.

С утра позавтракав, и надев новую одежду, я пошел к старой травнице. Дойдя до ее магазинчика, в глубине вонючего лабиринта ремесленного квартала, и толкнув дверь, оказался в уже знакомом пяточке света, окруженный сонмом всевозможных ароматов и едких запахов.

— А, это опять ты. Старая Велия опять похоже была не в духе, интересно у нее вообще бывает хорошее настроение.

— Здравствуйте. Я стоял привыкая к темноте. — Да, вы же вчера сказали что вам некогда, и чтобы я приходил завтра. Мне нужны кое-какие лекарства, они закончились.

— Ты что, ел их что ли?

— Нет, был пожар. Я лечил людей, и все потратил.

— Да, я слышала про пожар, но ты разве лекарь? Велия явно была удивлена, она вышла ко мне из полумрака, чтобы лучше видеть лицо, не вру ли я ей.

— Без лицензии. И формально я подмастерье.

— Формально. Она пожевала губами повторяя слово, ишь ты. — А насчет лицензии, она яйца тухлого не стоит. В этом городе ее ни у кого нет, а то, что эти надутые индюки называют лицензией лекаря, это просто мзда в канцелярию магистрата, за возможность работать.